CAPITULUM 19. MARĪTUS ET UXOR

[_Swetlana]

Взято hīc

LINGUA LATĪNA PER SĒ ILLŪSTRĀTA
Familia Rōmāna by Hans H. Ørberg
Audio by Luke Amadeus Ranieri, i.e. ScorpioMartianus (youtube.com/c/ScorpioMartianus)
Аудио Maritus et Uxor - L. Amadeus Ranierius

uxōr - жена, супруга
marītus - муж; возлюбленный; (у животных) самец
coniūnx m or f (gen. coniugis) - супруг, супруга
mātrōna, ae f - матрона, замужняя женщина; жена знатного мужчины; титул Юноны
amāns, antis - влюблённый, любовник, любящий
amor, ōris (в поэзии иногда amōr) m - любовь, страсть, томление, сильное желание
pulchritūdō, pulchritūdinis - красота , привлекательность
sīgnum, ī n - знак, отметка, клеймо; признак, симптом; (воен.) значок; доказательство, довод;  изображение, изваяние, фигура, статуя
columna ae, f - колонна, столб
tēctum, ī n - кровля, крыша; потолок; помещение
domus, domūs f - дом
opus (indecl.) - потребность, надобность
opus est - нужно, следует

adulēscēns, adulēscentis - юный, молодой; молодой человек, юноша; девушка, молодая женщина
magnificus a, um - великолепный, роскошный, пышный
apertus a, um - открытый
dīves, itis, compar. divitior, ditior, superl. divitissimus, ditissimus - богатый
pauper, eris [paucus + per] - бедный, неимущий
exiguus a, um - незначительный, небольшой, недостаточный, маленький, крошечный
miser era, erum - несчастный, обездоленный
beātus a, um - счастливый, блаженный; благословенный, превосходный
dīgnus a, um - достойный, заслуживающий
gracilis, e - тонкий, стройный; худой, поджарый; тощий

tamen - (adv.) но, однако, всё-таки, всё же
cotīdiē (cottīdiē и quotīdiē) - (adv.) ежедневно, со дня на день; изо дня в день
initiō - вначале
hodiē - теперь, ныне
tunc - тогда, в то время
tum - затем, потом

ergā - (praep) cum acc. около, в области, против; в отношении, по отношению к
meus amor ergā tē multō māior est hodiē quam tunc - моя любовь к тебе теперь много больше чем прежде
Quantus est deōrum ergā nōs amor - Как велика к нам любовь богов!
dē illō tempore cōgitāns - думая о том времени

Capitōlium, ī - один из семи римских холмов, Капитолий, высшая точка Капитолийского холма в Риме, к зап. от форума, с храмами Юпитера, Юноны и Минервы (на противоположной вершине Капитолийского холма находился римский кремль)
Palātium, ī - один из семи римских холмов, Палатинский холм (в Риме, между Авентином и Капитолием, южнее Форума);
императорский дворец (резиденция Августа была на Палатинском холме)



Juppiter (реже Jūpiter), gen. Jovis m. - Юпитер, сын Сатурна и Геи, брат Нептуна и Плутона, брат и супруг Юноны, отожд. с греч. Zeus; царь неба, богов и людей, римск. национальный верховный бог
Juppiter Optīmus Maxīmus - Юпитер Всеблагой Величайший
Juppiter Caprtolīnus - Юпитер Капитолийский
templum Iovis Optimī Māximī - Храм Юпитера Капитолийского
Iovis m (gen. Iovis) - альтернативная форма Юпитера;
(поэт.) небо, воздух sub Jove - под открытым небом

[imgl id=irGWW]VID-NA-KAPITOLIISKII-KOLM.md.jpg[/imgl]

peior, n. peius - хуже; худший
melior, n. melius - лучше; лучший   
mājor, n. mājus - старше, больше; больший
minor, n. minus - моложе, меньше; меньший
plūs, plūris - больше, дальше, дополнительно
graciliter (comparative gracilius, superlative gracilissimē) - тонко, стройно; тоньше, стройнее
crassior - толще, жирнее

denser, fatter
pessimus a, um - худший
optimus a, um - лучший   
pulcherrimus, a, um - красивейший
maximus a, um - наибольший, самый большой

invocō, invocant, invocāre - призывать
excitō, excitāre - вызывать
conveniō, convenīre - сходиться, съезжаться, собираться
minuō, minuis, minuit, minuunt, minuere - размельчать, раздроблять, делить; уменьшать, умалять; ограничивать
augeō, auget, augent, augēre -  (при)умножать, увеличивать, расширять; усиливать, усугублять
augērī - увеличиваться
remittō, remittere - отсылать, посылать обратно, отпускать; возвращать
remittēbam, remittēbās, remittēbat, remittēbāmus, remittēbātis, remittēbant
cōgitō, cōgitāre - думать
cōgitābam, cōgitābās, cōgitābat, cōgitābāmus, cōgitābātis, cōgitābant
amō, amāre
amābam, amābās, amābat, amābāmus, amābātis, amābant
amor,      amāris,  amātur,    amāmur,      amāminī, amantur
amābar, amābāris, amābātur, amābāmur, amābāminī, amābantur

[_Swetlana]

[_Swetlana]

CAPITULUM ŪNDĒVĪCĒSIMUM. MARĪTUS ET UXOR

    Iūlius cum uxōre suā in peristȳlō ambulat. Uxor eius est Aemilia. Iūlius marītus Aemiliae est. Marītus et uxor inter columnās et signa ambulant. Tēctum peristylī altīs columnīs sustinētur, inter quās tria pulchra signa stant: ūnum Iūnōnis, alterum Cupīdinis, tertium Veneris. Iūnō et Venus deae sunt. Cupīdō est fīlius Veneris et Mārtis, quamquam Venus Mārtis coniūnx nōn est, sed alterīus deī, cui nōmen est Vulcānus. Venus enim mala uxor est, quae aliōs deōs amat praeter coniugem suum Vulcānum. Mārs et Vulcānus sunt fīliī Iūnōnis et Iovis; Iūnō enim coniūnx Iovis est. Sed Iuppiter malus marītus est, quī multās aliās deās amat praeter Iūnōnem, coniugem suam. Nēmō deōrum pēior marītus est quam Iuppiter, neque ūlla dea pēior uxor est quam Venus. Inter omnēs deōs deāsque Iuppiter pessimus marītus est ac Venus pessima uxor.
    Mātrēs familiās Iūnōnem invocant, ea enim dea est mātrōnārum. Venerem et Cupīdinem invocant amantēs, nam Venus et Cupīdō amōrem in cordibus hominum excitāre possunt. Cupīdō enim est deus amōris, et Venus, pulcherrima omnium deārum, dea amōris ac pulchritūdinis est. Pulchritūdō Veneris ab omnibus laudātur.
    Iūlius est bonus marītus quī uxōrem suam neque ūllam aliam fēminam amat. Certē Iūlius marītus melior quam Iuppiter est! Item Aemilia bona uxor est quae marītum suum neque ūllum alium virum amat. Certē Aemilia uxor melior est quam Venus! Aemilia Iūlium 'virum optimum' appellat. Item Iūlius uxōrem suam 'optimam omnium fēminārum' vocat.
    Iūlius et Aemilia sunt parentēs trium līberōrum: duōrum fīliōrum et ūnīus fīliae. Līberī adhūc parvī sunt. Mārcus octō annōs habet. Quīntus est puer septem annōrum. Iūlia quīnque annōs habet. Quīntus nōn tantus est quantus Mārcus nec tam parvus quam Iūlia. Quīntus māior est quam Iūlia et minor quam Mārcus. Māximus līberōrum est Mārcus, minima est Iūlia.
    Ante decem annōs Iūlius pater familiās nōn erat, tunc enim nec uxōrem nec līberōs habēbat. Iūlius adulēscēns vīgintī duōrum annōrum erat. Aemilia mātrōna nōn erat, sed virgō septendecim annōrum, quae Rōmae apud parentēs suōs habitābat. Domus eōrum nōn procul aberat ab aliā domō, in quā Iūlius cum parentibus suīs habitābat. Iūlius et Aemilia in eādem urbe habitābant, nōn in eādem domō.

[_Swetlana]

     In urbe Rōmā multae domūs sunt et multa templa deōrum. In mediā urbe inter collēs Capitōlium et Palātium est forum Rōmānum, quō hominēs ex totā Italiā atque ex omnibus prōvinciīs Rōmānīs conveniunt. In Capitōliō est templum Iovis Optimī Māximī; circum forum Rōmānum sunt alia multa templa deōrum. In Palātiō sunt domūs magnificae. Rōmae plūrēs hominēs habitant quam in ūllā aliā urbe imperiī Rōmānī. Urbs Rōma plūrimōs hominēs et plūrimās domōs habet. Arīminum, Capua, Ōstia magna sunt oppida, sed minōra quam Rōma. Ōstia est oppidum minus quam Rōma, sed māius quam Tūsculum. Rōma urbs māxima atque pulcherrima est tōtīus imperiī Rōmānī.
    Pater Iūliī, quī iam mortuus est, magnam pecūniam habēbat multāsque vīllās magnificās possidēbat praeter domum Rōmānam: is homō dīvēs erat. Pater Aemiliae erat homō pauper, quī ūnam domum exiguam possidēbat. Aemilia igitur virgō pauper erat, sed tamen Iūlius eam amābat. Cūr Iūlius, adulēscēns divēs, virginem pauperem amābat? Quia ea virgō proba ac fōrmōsa erat. Nec Iūlius amōrem suum occultābat, nam Aemiliam 'amīcam' appellābat et multa dōna eī dabat. Sed tamen Aemilia nōn Iūlium amābat, sed alium virum Rōmānum. Ergō Iūlius miser erat et nocte male dormiēbat.
    Vir quī ab Aemiliā amābātur Crassus Dīves nōminābātur. Aemilia Crassum amābat, neque vērō ab eō amābātur, quod parentēs Aemiliae pauperēs erant. Itaque ea quoque misera erat.
    Aemilia numquam Iūlium salūtābat, cum eum in forō Rōmānō vidēbat, quamquam ipsa ā Iūliō salūtābātur. Iūlius cotīdiē epistulās ad Aemiliam scrībēbat, in quibus pulchritūdō eius laudābātur verbīs magnificīs, ac simul cum epistulīs rosās aliōsque flōrēs pulcherrimōs ad eam mittere solēbat. Initiō Aemilia epistulās Iūliī nōn legēbat nec dōna eius accipiēbat, sed omnia ad eum remittēbat; sed post paucōs diēs neque epistulae neque flōrēs remittēbantur...
    Annō post Iūlius et Aemilia coniugēs erant sub eōdem tēctō habitantēs. Iūlius uxōrem suam amābat et ab eā amābātur.
    Etiam nunc, decem annīs post, beātī sunt coniugēs. Iūlius Aemiliam amat et ab eā amātur, neque amor coniugum hodiē minor est quam tunc.
    Iūlius uxōrem ōsculātur et "Ō Aemilia" inquit, "mea optima uxor! Decem annī longum est tempus, sed amor meus tempore nōn minuitur. Ut tunc tē amābam, ita etiam nunc tē amō."
    Tum Aemilia, quae verbīs Iūliī dēlectātur, "Ō Iūlī" inquit, "mī optime vir! Meus amor ergā tē multō māior est hodiē quam tunc! Tempus amōrem meum nōn minuit, immō vērō auget!"
    Ad hoc Iūlius rīdēns "Ita est ut dīcis" inquit, "nam tunc ego tē amābam, tū mē nōn amābās! Ego miserrimus eram omnium adulēscentium, quod tū numquam mē salūtābās, cum mē vidēbās, quamquam ego semper tē salūtābam, cum tē vidēbam. Neque epistulās, quās cotīdiē tibi scrībēbam, legēbās, neque flōrēs, quōs tibi multōs mittēbam, accipiēbās, sed omnēs ad mē remittēbās! Propter amōrem nocte vix dormiēbam – semper dē tē cōgitābam..."
    Aemilia item dē illō tempore cōgitāns "Ego quoque" inquit "tunc miserrima eram. Amābam enim alium virum Rōmānum, quī mē nōn amābat, quod virgō pauper eram."
    Iūlius: "Ille vir pessimus tē dignus nōn erat!"
    Aemilia: "Rēctē dīcis, mī Iūlī. Tū sōlus amōre meō dignus erās, tū enim mē amābās, mihi epistulās scrībēbās ac flōrēs mittēbās, quamquam pecūniam nūllam habēbam. Certē nōn propter pecūniam mē amābās, Iūlī! At nunc tē sōlum nec ūllum alium virum amō. Fēmina beāta sum, quod marītum bonum habeō, et quia nōs trēs līberōs habēmus et cum magnā familiā in hāc vīllā magnificā habitāmus, quae familiā nostrā digna est. Hoc peristȳlum magnificum, hae columnae, haec signa, hī flōrēs – haec omnia cotīdiē mē dēlectant! Ō, quam beātī hīc sumus, Iūlī! Quantus est deōrum ergā nōs amor!"
     Iūlius: "Est ut dīcis, Aemilia. Decem annīs ante apud parentēs nostrōs habitābāmus, ipsī parentēs nōndum erāmus nec familiam habēbāmus. Tū et parentēs tuī pauperēs erātis, in exiguā domō habitābātis nec ūllam vīllam habēbātis, sed tamen ego tē amabam..."
    Aemilia: "Quārē ego, virgō pauperrima, ā tē, adulēscente dīvitissimō, amābar?"
    Iūlius iterum Aemiliam ōsculāns "Tū ā mē amābāris" inquit, "quod pulcherrima erās omnium virginum Rōmānārum, prope tam pulchra quam ipsa Venus!"
    Aemilia: "Num hodiē minus pulchra sum quam tunc eram?"
    Iūlius faciem uxōris intuēns "Certē" inquit "mātrōna tam pulchra es quam virgō erās, mea Aemilia. Omnēs pulchritūdinem tuam laudant." Tum vērō fōrmam eius spectāns: "At minus gracilis es quam tunc: eō enim tempore gracilior erās quam hoc signum Veneris."
    Aemilia signum Veneris aspicit, cuius corpus gracilius ac minus est quam ipsīus. "Certē tam gracilis hodiē nōn sum" inquit, "sed quārē mē crassiōrem fierī putās?"
    Iūlius rīdēns respondet: "Quia nunc cibum meliōrem ēs quam tunc edēbās!"
    Aemilia: "Id quod nunc edō nec melius nec pēius est quam quod apud parentēs meōs edēbam."
    Iūlius: "Ergō plūs ēs quam tunc, Aemilia."
    Postrēmō Aemilia "Certē plūs edō quam solēbam" inquit, "sed nec plūs nec minus quam opus est. Nimis stultus vir es, Iūlī! Nōnne intellegis nōn modo amōrem nostrum, sed etiam familiam tempore augērī? Num opus est mē plūs dīcere?"
    Amor dōnum est Veneris. Līberī dōna Iūnōnis sunt.

[_Swetlana]

GRAMMATICA LATĪNA
Verbī tempora
Tempus praesēns et praeteritum

Tempus praesēns (nunc):
Māne est. Sōl lūcet. Omnēs vigilant, nēmō dormit. Avēs canunt.
Tempus praeteritum (tunc):
Ante trēs hōrās nox erat.
Stēllae lūcēbant, sōl nōn lūcēbat. Nēmō vigilābat, omnēs dormiēbant. Avēs nōn canēbant.
Praeteritum (pers. III): singulāris -bat/-ēbat, plūrālis -bant/-ēbant.

Praeteritum
Āctīvum

Exempla:
[1] computā|re: computā|bat;
[2] pārē|re: pārē|bat;
[3] scrībĕ|re: scrīb|ēbat;
[4] dormī|re: dormi|ēbat.

Ante vīgintī annōs Iūlius discipulus tam improbus erat quam Mārcus nunc est: in lūdō dormiēbat, male computābat, foedē scrībēbat, neque magistrō suō pārēbat.
Mārcus: "Num tū melior discipulus erās, pater, quam ego sum? Nōnne tū in lūdō dormiēbās? Num semper magistrō pārēbās, bene computābās et pulchrē scribēbās?"
Iūlius: "Ego numquam in lūdō dormiēbam, semper magistrō pārēbam, bene computābam et pulchrē scrībēbam! Certē ego discipulus multō melior eram quam tū nunc es!"
Quīntus: "Quid? Num vōs meliōrēs discipulī erātis quam nōs sumus? Nōnne vōs in lūdō dormiēbātis? Num semper magistrō pārēbātis, bene computābātis et pulchrē scribēbātis?"
Iūlius: "Nōs numquam in lūdō dormiēbāmus, semper magistrō pārēbāmus, bene computābāmus et pulchrē scribēbāmus! Certē nōs discipulī multō meliōrēs erāmus quam vōs nunc estis!"
Iūlius vērum nōn dīcit: ante vīgintī annōs discipulī tam malī erant quam nunc sunt: in lūdō dormiēbant, male computābant, foedē scribēbant, neque magistrō suō pārēbant!

inf.	computā|re	pārē|re
1	computa|bā|m	pārē|ba|m
2	computā|bā|s	pārē|bā|s
3	computā|ba|t	pārē|ba|t
1 pl.	computā|bā|mus	pārē|bā|mus
2 pl.	computā|bā|tis	pārē|bā|tis
3 pl.	computā|ba|nt	pārē|ba|nt

inf.	scrībĕ|re	dormī|re
1	scrīb|ēba|m	dormi|ēba|m
2	scrīb|ēbā|s	dormi|ēbā|s
3	scrīb|ēba|t	dormi|ēba|t
1 pl.	scrīb|ēbā|mus	dormi|ēbā|mus
2 pl.	scrīb|ēbā|tis	dormi|ēbā|tis
3 pl.	scrīb|ēba|nt	dormi|ēba|nt

[1, 2]

	Singulāris	Plūrālis
1	-ba|m	-bā|mus
2	-bā|s	-bā|tis
3	-ba|t	-ba|nt

[3, 4]

	Singulāris	Plūrālis
1	-ēba|m	-ēbā|mus
2	-ēbā|s	-ēbā|tis
3	-ēba|t	-ēba|nt

esse

	Singulāris	Plūrālis
1	eram	erāmus
2	erās	erātis
3	erat	erant

   
Praeteritum
Passīvum
Iūlius magistrum suum nōn timēbat, sed ipse ā magistrō timēbātur! Itaque nōn reprehendēbātur nec pūniēbātur, sed laudābātur ā magistrō.
Mārcus: "Num tū semper ā magistrō tuō laudābāris? Nōn¬ne reprehendēbāris ac pūniēbāris?"
Iūlius: "Ego ā magistrō meō saepe laudābar, numquam reprehendēbar aut pūniēbar.
Ego magistrum nōn timēbam, sed ipse ab eō timēbar!" 
Mārcus: "Tūne ā magistrō timēbāris?"
Iūlius: "Nōs omnēs ā magistrō timēbārum. Itaque nōn reprehendēbārum nec pūniēbārum, sed semper laudābārum!"
Mārcus: "Nōn vērum dīcis! Vōs nōn timēbāminī ā magistrō nec semper laudābāminī, sed reprehendēbāminī ac pūniēbāminī!"
In illō lūdō discipulī ā magistrō timēbantur! Itaque nōn reprehendēbāntur nec pūniēbāntur, sed semper laudābantur.

[1, 2]

	Singulāris	Plūrālis
1	-ba|r	-bā|mur
2	-bā|ris	-bā|minī
3	-bā|tur	-ba|ntur

[3, 4]

	Singulāris	Plūrālis
1	-ēba|r	-ēbā|mur
2	-ēbā|ris	-ēbā|minī
3	-ēbā|tur	-ēba|ntur

I laudāre

	Singulāris	Plūrālis
1	laudā|ba|r	laudā|bā|mur
2	laudā|bā|ris	laudā|bā|minī
3	laudā|bā|tur	laudā|ba|ntur

II timēre

	Singulāris	Plūrālis
1	timē|ba|r	timē|bā|mur
2	timē|bā|ris	timē|bā|minī
3	timē|bā|tur	timē|ba|ntur

III reprehendere

	Singulāris	Plūrālis
1	reprehend|ēba|r	reprehend|ēbā|mur
2	reprehend|ēbā|ris	reprehend|ēbā|minī
3	reprehend|ēbā|tur	reprehend|ēba|ntur

IV  pūnīre

	Singulāris	Plūrālis
1	pūni|ēba|r	pūni|ēbā|mur
2	pūni|ēbā|ris	pūni|ēbā|minī
3	pūni|ēbā|tur	pūni|ēba|ntur

[_Swetlana]

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
MARĪTUS ET UXOR – МУЖ И ЖЕНА

     Iūlius cum uxōre suā in peristylō ambulat. Uxor eius est Aemilia. Iūlius marītus Aemiliae est. Marītus et uxor inter columnās et sīgna ambulant. – Юлий со своей женой гуляют в перистиле. Эмилия – его жена. Юлий – муж Эмилии.
Tēctum peristylī altīs columnīs sustinētur, inter quās tria pulchra signa stant: ūnum Iūnōnis, alterum Cupīdinis, tertium Veneris. Iūnō et Venus deae sunt. Cupīdō est fīlius Veneris et Mārtis, quamquam Venus Mārtis coniūnx nōn est, sed alterīus deī, cui nōmen est Vulcānus. Venus enim mala uxor est, quae aliōs deōs amat praeter coniugem suum Vulcānum. Mārs et Vulcānus sunt fīliī Iūnōnis et Iovis; Iūnō enim coniūnx Iovis est. Sed Iuppiter malus marītus est, quī multās aliās deās amat praeter Iūnōnem, coniugem suam. Nēmō deōrum pēior marītus est quam Iuppiter, neque ūlla dea pēior uxor est quam Venus. Inter omnēs deōs deāsque Iuppiter pessimus marītus est ac Venus pessima uxor. – Крыша перистиля поддерживается высокими коллонами, между которыми установлены три красивых статуи: первая Юноны, вторая Купидона и третья Венеры. Юнона и Венера – богини. Купидон – сын Венеры и Марса, хотя Венера супруга не Марса, а другого бога, чьё имя – Вулкан. Венера же – плохая жена, потому что любит других богов, кроме своего супруга Вулкана. Марс и Вулкан – сыновья Юноны и Юпитера; Юнона – супруга Юпитера. Но Юпитер – плохой муж, который любит много других богинь, кроме Юноны, своей супруги. Из богов нет мужа хуже чем Юпитер, нет богини жены хуже, чем Венера. Среди всех богов и богинь Юпитер – худший муж и Венера – худшая жена.
     Mātrēs familiās Iūnōnem invocant, ea enim dea est mātrōnārum. Venerem et Cupīdinem invocant amantēs, nam Venus et Cupīdō amōrem in cordibus hominum excitāre possunt. Cupīdō enim est deus amōris, et Venus, pulcherrima omnium deārum, dea amōris ac pulchritūdinis est. Pulchritūdō Veneris ab omnibus laudātur. – Матери семейств призывают Юнону, ведь она – богиня замужних женщин. Венеру и Купидона призывают влюблённые, ибо Венера и Купидон могут пробудить любовь в сердцах людей. Ведь Купидон – бог любви, и Венера, красивейшая из всех богинь, богиня любви и красоты. Красота Венеры всеми восхваляется.
     Iūlius est bonus marītus quī uxōrem suam neque ūllam aliam fēminam amat. Certē Iūlius marītus melior quam Iuppiter est! Item Aemilia bona uxor est quae marītum suum neque ūllum alium virum amat. Certē Aemilia uxor melior est quam Venus! Aemilia Iūlium 'virum optimum' appellat. Item Iūlius uxōrem suam 'optimam omnium fēminārum' vocat. – Юлий хороший муж, который любит свою жену и никакую другую женщину. Конечно, Юлий муж лучше, чем Юпитер! Также и Эмилия хорошая жена, которая любит Юлия и никакого другого мужчину.  Конечно, Эмилия жена лучше, чем Венера! Эмилия называет Юлия «лучшим мужчиной». Также и Юлий зовёт свою жену «самой лучшей из всех женщин».
     Iūlius et Aemilia sunt parentēs trium līberōrum: duōrum fīliōrum et ūnīus fīliae. Līberī adhūc parvī sunt. Mārcus octō annōs habet. Quīntus est puer septem annōrum. Iūlia quīnque annōs habet. Quīntus nōn tantus est quantus Mārcus nec tam parvus quam Iūlia. Quīntus māior est quam Iūlia et minor quam Mārcus. Māximus līberōrum est Mārcus, minima est Iūlia. – Юлий и Эмилия родители троих детей: двух сыновей и одной дочери. Пока дети ещё маленькие. Марку 8 лет. Квинт – мальчик семи лет. Юлии 5 лет. Квинт не такой большой, как Марк, но не такой маленький, как Юлия. Старший из детей – Марк, младшая – Юлия.

     Ante decem annōs Iūlius pater familiās nōn erat, tunc enim nec uxōrem nec līberōs habēbat. Iūlius adulēscēns vīgintī duōrum annōrum erat. Aemilia mātrōna nōn erat, sed virgō septendecim annōrum, quae Rōmae apud parentēs suōs habitābat. Domus eōrum nōn procul aberat ab aliā domō, in quā Iūlius cum parentibus suīs habitābat. Iūlius et Aemilia in eādem urbe habitābant, nōn in eādem domō. – 10 лет назад Юлий не был отцом семейства, ведь в то время у него не было ни жены, ни детей. Юлий был молодым человеком 22 лет. Эмилия была не замужней женщиной, а семнадцатилетней девушкой, которая жила в Риме со своими родителями. Её дом находился недалеко от другого дома, в котором жил Юлий со своими родителями. Юлий и Эмилия жили в одном и том же городе, но не в одном и том же доме.
     In urbe Rōmā multae domūs sunt et multa templa deōrum. In mediā urbe inter collēs Capitōlium et Palātium est forum Rōmānum, quō hominēs ex totā Italiā atque ex omnibus prōvinciīs Rōmānīs conveniunt. In Capitōliō est templum Iovis Optimī Māximī; circum forum Rōmānum sunt alia multa templa deōrum. In Palātiō sunt domūs magnificae. Rōmae plūrēs hominēs habitant quam in ūllā aliā urbe imperiī Rōmānī. Urbs Rōma plūrimōs hominēs et plūrimās domōs habet. Arīminum, Capua, Ōstia magna sunt oppida, sed minōra quam Rōma. Ōstia est oppidum minus quam Rōma, sed māius quam Tūsculum. Rōma urbs māxima atque pulcherrima est tōtīus imperiī Rōmānī. – В городе Риме есть много домов и много храмов богов. В центре города между Капитолийским и Палатинским холмами есть Римская площадь, куда стекаются люди из всей Италии и всех римских провинций. На Капитолии есть храм Юпитера Всеблагого Величайшего; вокруг Римской площади много других храмов богов. На Палатине много великолепных домов. В Риме живёт больше людей, чем в любом другом городе Римской империи. Город Рим имеет больше жителей и больше домов. Аримин, Капуя, Остия большие города, но они меньше, чем Рим. Остия – город меньше Рима, но больше, чем Тускулум. Город Рим самый большой и самый красивый во всей Римской империи.
     Pater Iūliī, quī iam mortuus est, magnam pecūniam habēbat multāsque vīllās magnificās possidēbat praeter domum Rōmānam: is homō dīvēs erat. Pater Aemiliae erat homō pauper, quī ūnam domum exiguam possidēbat. Aemilia igitur virgō pauper erat, sed tamen Iūlius eam amābat. Cūr Iūlius, adulēscēns divēs, virginem pauperem amābat? Quia ea virgō proba ac fōrmōsa erat. Nec Iūlius amōrem suum occultābat, nam Aemiliam 'amīcam' appellābat et multa dōna eī dabat. Sed tamen Aemilia nōn Iūlium amābat, sed alium virum Rōmānum. Ergō Iūlius miser erat et nocte male dormiēbat. – Отец Юлия, ныне покойный, имел много денег, владел многими прекрасными виллами кроме дома в Риме: он был богатый человек. Эмилия, напротив, была девушкой бедной, но несмотря на это Юлий её любил. Почему Юлий, богатый юноша, любил бедную девушку?  Она была девушкой строгих правил и красивой. Юлий не скрывал свою любовь, ибо называл Эмилиию «подругой» и дарил ей много подарков. Но несмотря на это Эмилия любила не Юлия, а другого римского мужчину. Из-за этого Юлий был несчастен и ночью плохо спал.     
     Vir quī ab Aemiliā amābātur Crassus Dīves nōminābātur. Aemilia Crassum amābat, neque vērō ab eō amābātur, quod parentēs Aemiliae pauperēs erant. Itaque ea quoque misera erat. – Мужчина, который был любим Эмилией, звался Красс Богатый. Эмилия любила Красса, однако не была им любима, потому что родители Эмилии были бедны. Поэтому она тоже была несчастна.
     Aemilia numquam Iūlium salūtābat, cum eum in forō Rōmānō vidēbat, quamquam ipsa ā Iūliō salūtābātur. Iūlius cotīdiē epistulās ad Aemiliam scrībēbat, in quibus pulchritūdō eius laudābātur verbīs magnificīs, ac simul cum epistulīs rosās aliōsque flōrēs pulcherrimōs ad eam mittere solēbat. Initiō Aemilia epistulās Iūliī nōn legēbat nec dōna eius accipiēbat, sed omnia ad eum remittēbat; sed post paucōs diēs neque epistulae neque flōrēs remittēbantur... – Эмилия, когда видела Юлия на Римской площади, никогда его не приветствовала, хотя сама Юлием всегда приветствовалась. Юлий каждый день писал Эмилии письма, в которых возвышенными словами восхищался её красотой, и вместе с письмом обычно посылал ей розы и другие красивые цветы. Вначале Эмилия письма Юлия не читала и подарки его не принимала; но спустя несколько дней ни письма, ни цветы назад не отсылались...
     Annō post Iūlius et Aemilia coniugēs erant sub eōdem tēctō habitantēs. Iūlius uxōrem suam amābat et ab eā amābātur. – Год спустя Юлий и Эмилия стали супругами, живущими под одной крышей. Юлий любил свою жену и был ею любим.
     Etiam nunc, decem annīs post, beātī sunt coniugēs. Iūlius Aemiliam amat et ab eā amātur, neque amor coniugum hodiē minor est quam tunc. – Даже сейчас, 10 лет спустя, супруги счастливы. Юлий Эмилию любит и её любим, сейчас любовь супругов не меньше, чем прежде.

[_Swetlana]

     Iūlius uxōrem ōsculātur et "Ō Aemilia" inquit, "mea optima uxor! Decem annī longum est tempus, sed amor meus tempore nōn minuitur. Ut tunc tē amābam, ita etiam nunc tē amō." – Юлий целует жену и «О Эмилия», - говорит, - «мой идеал жены! Десять лет – долгий срок, но любовь моя со временем не уменьшается. Как тогда любил тебя, так же и сейчас тебя люблю».
     Tum Aemilia, quae verbīs Iūliī dēlectātur, "Ō Iūlī" inquit, "mī optime vir! Meus amor ergā tē multō māior est hodiē quam tunc! Tempus amōrem meum nōn minuit, immō vērō auget!" – Тогда  Эмилия, которая наслаждается словами Юлия, «О Юлий», - говорит, - «мой идеал мужчины! Сейчас моя любовь к тебе много больше, чем прежде! Время мою любовь не уменьшает, а, напротив, увеличивает!»
     Ad hoc Iūlius rīdēns "Ita est ut dīcis" inquit, "nam tunc ego tē amābam, tū mē nōn amābās! Ego miserrimus eram omnium adulēscentium, quod tū numquam mē salūtābās, cum mē vidēbās, quamquam ego semper tē salūtābam, cum tē vidēbam. Neque epistulās, quās cotīdiē tibi scrībēbam, legēbās, neque flōrēs, quōs tibi multōs mittēbam, accipiēbās, sed omnēs ad mē remittēbās! Propter amōrem nocte vix dormiēbam – semper dē tē cōgitābam..." – На это Юлий, смеясь «Так и есть, как ты говоришь, - грит, -«потому что тогда я тебя любил, ты меня не любила! Я был несчастнейшим из всех юношей, потому что ты никогда со мной не здоровалась, когда меня видела, хотя я всегда тебя приветствовал, когда тебя видел. Ни письма, которые я тебе каждый день писал, не читала, ни цветы, которых много тебе посылыл, не принимала, но всё мне возвращала. Из-за любви ночью с трудом засыпал – постоянно о тебе думал...»
     Aemilia item dē illō tempore cōgitāns "Ego quoque" inquit "tunc miserrima eram. Amābam enim alium virum Rōmānum, quī mē nōn amābat, quod virgō pauper eram." – Эмилия же, думая о том времени: «Я тоже, - грит, - тогда была очень несчастна. Потому что любила другого римлянина, который меня не любил, потому что была бедной девушкой».
     Iūlius: "Ille vir pessimus tē dignus nōn erat!" – Юлий: «Тот презренный мужчина был тебя не достоин!»
     Aemilia: "Rēctē dīcis, mī Iūlī. Tū sōlus amōre meō dignus erās, tū enim mē amābās, mihi epistulās scrībēbās ac flōrēs mittēbās, quamquam pecūniam nūllam habēbam. Certē nōn propter pecūniam mē amābās, Iūlī! At nunc tē sōlum nec ūllum alium virum amō. Fēmina beāta sum, quod marītum bonum habeō, et quia nōs trēs līberōs habēmus et cum magnā familiā in hāc vīllā magnificā habitāmus, quae familiā nostrā digna est. Hoc peristylum magnificum, hae columnae, haec signa, hī flōrēs – haec omnia cotīdiē mē dēlectant! Ō, quam beātī hīc sumus, Iūlī! Quantus est deōrum ergā nōs amor!" – Эмилия: «Верно говоришь, мой Юлий. Только ты был достоин моей любви, ведь ты меня любил, писал мне письма и посылал мне цветы, хотя у меня не было денег. Конечно, не из-за денег ты любил меня, Юлий! И теперь люблю тебя одного и никакого другого мужчину. Счастливая женщина я, потому что у меня хороший муж, и потому что у нас трое детей, и большой семьёй живём на этой великолепной вилле, потому что семья наша богата. Этот великолепный перистиль, эти колонны, эти статуи, эти цветы – всё это каждый день меня восхищает! О, как мы здесь счастливы, Юлий! Как велика к нам любовь богов!»
     Iūlius: "Est ut dīcis, Aemilia. Decem annīs ante apud parentēs nostrōs habitābāmus, ipsī parentēs nōndum erāmus nec familiam habēbāmus. Tū et parentēs tuī pauperēs erātis, in exiguā domō habitābātis nec ūllam vīllam habēbātis, sed tamen ego tē amabam..." – Юлий: «Так и есть, как ты говоришь, Эмилия. Десять лет тому назад мы жили со своими родителями, ещё не были сами родителями и не имели семью. Ты и твои родители были бедны, жили в крошечном доме, не имели никакой виллы, но несмотря на это я тебя любил...»
     Aemilia: "Quārē ego, virgō pauperrima, ā tē, adulēscente dīvitissimō, amābar?" – «За что же я, беднейшая девушка, тобой, очень богатым юношей, была любима?»
     Iūlius iterum Aemiliam ōsculāns "Tū ā mē amābāris" inquit, "quod pulcherrima erās omnium virginum Rōmānārum, prope tam pulchra quam ipsa Venus!" – Юлий, опять целуя Эмилию, «Ты была мною любима», - грит, - «потому что была самой прекрасной из всех римских девушек, почти так же красива, как сама Венера!»
     Aemilia: "Num hodiē minus pulchra sum quam tunc eram?" – Эмилия: «Сейчас я менее красива, чем была тогда?»
     Iūlius faciem uxōris intuēns "Certē" inquit "mātrōna tam pulchra es quam virgō erās, mea Aemilia. Omnēs pulchritūdinem tuam laudant." Tum vērō fōrmam eius spectāns: "At minus gracilis es quam tunc: eō enim tempore gracilior erās quam hoc signum Veneris." – Юлий, пристально глядя в лицо жены «Конечно, - грит, - матроной ты так же красива, как была красива девушкой, моя Эмилия. Все восхищаются твоей красотой». Затем, глядя на её фигуру: «Но не так стройна, как тогда: ведь в то время стройнее была, чем эта статуя Венеры».
     Aemilia signum Veneris aspicit, cuius corpus gracilius ac minus est quam ipsīus. "Certē tam gracilis hodiē nōn sum" inquit, "sed quārē mē crassiōrem fierī putās?" – Эмилия смотрит на статую Венеры, чья фигура тоньше и стройней, чем её собственная. «Конечно, сейчас я не такая стройная, - грит, - но почему считаешь, что я стала жирнее?»
     Iūlius rīdēns respondet: "Quia nunc cibum meliōrem ēs quam tunc edēbās!" – Юлий, смеясь, отвечает: «Потому что сейчас ешь пищу лучше, чем тогда ела!»
     Aemilia: "Id quod nunc edō nec melius nec pēius est quam quod apud parentēs meōs edēbam." – Эмилия: «Что ем сейчас не лучше и не хуже чем то, что ела у моих родителей».
     Iūlius: "Ergō plūs ēs quam tunc, Aemilia." – Юлий: «Значит, сейчас ешь больше, чем тогда, Эмилия».
     Postrēmō Aemilia "Certē plūs edō quam solēbam" inquit, "sed nec plūs nec minus quam opus est. Nimis stultus vir es, Iūlī! Nōnne intellegis nōn modo amōrem nostrum, sed etiam familiam tempore augērī? Num opus est mē plūs dīcere?" – В конце концов Эмилия: «Конечно, ем больше, чем обычно ела, - грит, - но не больше и не меньше, чем необходимо. Какой же ты глупый мужчина, Юлий! Неужели не понимаешь, что не только любовь наша, но ещё и наше семейство увеличивается со временем? Нужно ли мне сказать больше?»
     Amor dōnum est Veneris. Līberī dōna Iūnōnis sunt. – Дар Венеры – любовь. Дети – дар Юноны.