"Я художник, я так вижу!"

[Damaskin]

Что до рифм, то у Вольтера они здесь "мужские", оканчивающиеся на ударный слог, а у Кудинова и Пушкина – рифма перекрёстная, то женская, то мужская.

То есть вы не видите во французском стихотворении чередования мужских и женских рифм? Печально.

[Damaskin]

и всё же в целом по стилю вышло ближе к оригиналу, чем у нашего всего, кмк. Хотя, пылкий и юный поэт, скорее всего, именно так возвышенно и хотел перевести Вольтера.

Да нет, не вышло вообще, увы.
Вышло у Кудинова. Так это и не удивительно, в 20-м веке уже отошли от тех вольностей, которые были дозволены в 19-м.
Сравнивать свои переводы надо именно с переводами 20 века. Заявления "А я Тибулла перевел точнее, чем Батюшков" несколько наивны.

[Poirot]

Михаил Юрьевич тут, конечно, вставил кучу отсебятины. Но, как по мне, получилось лучше и изящнее, чем оригинал у Гёте.

Из Гёте

Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.

А теперь исходник:

Über allen Gipfeln
Ist Ruh,
In allen Wipfeln
Spürest du
Kaum einen Hauch;
Die Vögelein schweigen im Walde.
Warte nur, balde
Ruhest du auch.

[Вл. Самошин]

В целом же я хотел показать, что если Самошин не будет буквоедствовать, то у него всё может неплохо получиться при желании.

KW, спасибо вам на добром слове, но отказаться от буквализма, не в силах я, увы! Так прикипела к нему моя душа, что легче мне вновь поношенья будет Damaskin'a терпеть, чем отказаться от него, от буквализма – так мил он стал мне, что не сказать словами!

[Вл. Самошин]

В строках с мужскими рифмами здесь 8 слогов, в строках с женскими - 9.

А разве конечная -е- в «descendre» и в «tendre» читается? Но в последней-то строке, мне кажется, всё же,  с е м ь  слогов: мэ мва кэ вив лез амур. Как у  вас получилось восемь? Вы «moins» читаете как «му-а»?

[Damaskin]

А разве конечная -е- в «descendre» и в «tendre» читается?

В классических стихах обычно да. Да и в песнях часто можно услышать. Собственно, иначе бы все рифмы во французском были мужские.

мэ мва кэ вив лез амур. Как у  вас получилось восемь? Вы «moins» читаете как «муа»?

Нет. Vive надо читать полностью - вивэ.
 

[KW]

дю сьель алор дэнян десандрэ
ламитье вэнт а мон секур
эль этэ пёт-этр оси тандрэ
мэ мвэн вивэ кэ лез амур

  прастити

[Damaskin]

легче мне вновь поношенья будет Damaskin'a терпеть, чем отказаться от него, от буквализма – так мил он стал мне, что не сказать словами!

Еще бы не мил... Можно не заморачиваться всякими буржуазными излишествами и писать сразу в окошко форума. Это пусть лозинские всякие на бумаге по десятку раз переправляют. 

[KW]

Можно не заморачиваться всякими буржуазными излишествами

Damaskin, а вот скажите, - я совершенно не смыслю в китайской поэзии, и китайской грамоте вообще, - китайские стихи в принципе можно перевести на русский с сохранением размера, как мы это делаем с французскими или английскими, или всё же это будет стилизация в той или иной степени?

[Damaskin]

Damaskin, а вот скажите, - я совершенно не смыслю в китайской поэзии, и китайской грамоте вообще, - китайские стихи в принципе можно перевести на русский с сохранением размера, как мы это делаем с французскими или английскими, или всё же это будет стилизация в той или иной степени?

С сохранением оригинального числа слогов - нет.
Поэтому была разработана система - каждый слог передается  словом (без учета союзов и предлогов), по сути, приравнивается к стопе или ударению в дольнике. И сохраняется цезура. Оригинальную рифмовку сохранял, кажется, только Лев Меньшиков.

Вот его перевод Ли Бо:

Возле постели // пол, озаренный луной:
Кажется - это // иней лежит предо мной.
Взор поднимаю // - ясную вижу луну;
Взор опускаю // - край вспоминаю родной.

Здесь я четко вижу, что в оригинальном стихотворении в строке 5 слогов-иероглифов, а рифмовка aaba (может быть и abcb).

Это максимум, что мы можем передать.

[Damaskin]

При переводе французских стихов тоже присутствует некоторая условность. В оригинале-то силлабика. Мне говорили, что если читать это как силлаботонику, то французам такое чтение кажется странным.

Были эксперименты по переводу силлабики силлабикой, но они оказались в целом неудачными. Поляки эпохи барокко еще звучат, а французы - никак.

[Вл. Самошин]

  прастити

Паазвольте!   Заглянул в учебник (в который не заглядывал уже лет сто), заглянул в словарь - и там, и там пишут, что в знаменательных словах конечное "е" не читается, т.е., "descendre", "tendre", "vive" произносятся, соответственно, как "de.sɑ̃dʁ", "tɑ̃dʁ" и "viv". Послушал, как произносят эти слова носители: в "descendre", и "tendre" конечное "е" едва-едва слышится, да и то, если специально хотеть его услышать, а в "vive" - вообще не слышится. Впрочем, всё это неважно - ведь я не собираюсь декламировать стихотворение на конкурсе чтецов.

[Вл. Самошин]

Еще бы не мил...

Для вас, быть может, вправду было б легче. Ведь, в самом деле, повторять чужое, или копировать сюда стихи чужие, живопись, музы́ку – всё это и приятно, и легко! А для меня, напротив, переводить намного тяжелее: ведь я сказал, "милее" лишь для красного словца. И не хотел я продолжать всё в том же духе, но вы не унимаетесь... Ну, что ж, отвечу вам тогда – читайте...

[Вл. Самошин]

У танского Хань Ю́я, (имя чьё равно́ все почитают: и те, кто стихотворство любит, и те, которым философия Кун-цзы́ запала в душу), есть эссе – "Молитвенное обращенье к крокодилу". И в подражание ему, ничтожный, сложил своё (молитвенное тоже!) я обращенье к человеку из Дамаска, который здесь под именем Damaskin всем хорошо известен, тот, который "невеждой" и "юродивым" меня ещё назвал, "редиска"! "Моргалы б выколоть" ему, да добрый я, почти что как "'философ' из Янины" – и мухи не обижу никогда! – пущай себе летает, заразу разнося по свету!

Итак, начнём, пожалуй, вдоволь наглазевшись в молчанье ча́ньском в стену кельи, и сядем в позу Петуха – удобнее она, чтоб "кукарекать".

О, Величайший из великих, Знаток всего и вся! О, Величайший Ретранслятор тех догм, что отыскал во книгах теоретиков от перевода, и нам, убогим, их пересказал! К стопам твоим склоняется ничтожный, который, по неразумью своему, дерзнул попотчевать тебя "продуктом", что вызвал несварение желудка нежного твово! Пав ниц перед тобой, прощения смиренно я прошу, и впредь, я ежели опять осмелюсь "продукт" подобный на стол читающим поставить, о том тебя я буду предуведомлять, дабы желудок нежный твой не обрекать опять на несваренье!

[Damaskin]

Самошин, спасибо, что вы затронули эту тему. Все оказалось несколько интереснее.

Во-первых, какие рифмы мужские, какие женские?

La rime est dite féminine lorsqu'elle se termine par une syllabe muette (en fait contenant un e dit muet).
    La rime, est dite masculine lorsqu'elle ne se termine pas par une syllabe muette. Cela n'a rien à voir avec le genre grammatical du mot :
– ramée-fumée sont des rimes féminines ;
– ventre-centre sont aussi des rimes féminines.
    La présence d'une consonne après le e dit muet ne joue aucun rôle.Vendent et rendent sont en rimes féminines comme venues et tenues. Ce qui importe, c'est la présence du e dit muet qui compte. Une syllabe accentuée mais contenant un e dit muet sera considérée comme féminine.

    Le rime masculine se distingue donc par l'absence de e dit muet : des ans - pesants est une rime masculine. Aimé-Armé est une rime masculine, mais armée-aimée est féminine. Le fait de dire que la dernière syllabe des vers en rimes féminines est muette est faux. La syllabe est accentuée, mais le e caduc n'est pas prononcé.

http://monsu.desiderio.free.fr/atelier/rimes.html

Теперь о счете слогов.

On ne compte pas les syllabes d'un vers comme on compte les syllabes d'une phrase normale, c'est-à-dire en prose (pensez aux phrases que l'on prononce tous les jours).

Si le vers qui suit était de la prose, on compterait les syllabes ainsi :

Une/ Gre/nouille/ vit/ un/ Bœuf (six syllabes)

Or, dans la poésie, on ne compte pas les syllabes de la même manière que dans la prose :

U/ne/ Gre/nou/ille/ vit/ un/ Bœuf (huit syllabes)

https://www.ralentirtravaux.com/lettres/sequences/sixieme/sequence_2/versification.php

И конкретно об e muet.

Le « e » à la fin d'un mot est dit muet, car il se prononce parfois et parfois il ne se prononce pas. On a donc deux possibilités.

a) Soit le « e » à la fin d'un mot est suivi d'une consonne :

di/tes/-moi/

Le « e » de « dites » (2) est devant une consonne. Il compte pour une syllabe supplémentaire. On met donc une coupe immédiatement après.

b) Soit le « e » est devant une voyelle

Est/-ce a/ssez

Le « e » de « ce » est devant une voyelle ( le « a » de « assez »). Il ne compte donc pas, et on ne met pas de coupe juste après ce « e », mais après la voyelle qui suit (le « a »).
En effet, le « e » s'élide (il y a élision) exactement comme dans les exemples ci-dessous :

le arbre ➝ l'arbre
je aime ➝ j'aime

Attention ! le « e » à la fin d'un vers ne compte jamais :

Qui/ lui/ sem/bla/ de/ be/lle/ taille

(Там же)

Но! Когда мы переводим стихи, то мы должны обозначать разницу между мужскими и женскими рифмами оригинала. Поэтому если в оригинале у нас 8 слогов, то в переводе чередование мужских и женских рифм даст в итоге чередование 8-ми и 9-тисложных строк. Это уже традиция русского перевода французской поэзии.

[Damaskin]

Теперь посчитаем число слогов в стихотворении Вольтера по вышеприведенным правилам:

Du ciel alors daignant descendr(e),
L'Amitié vint à mon secours;
Ell(e) était peut-êtr(e) aussi tendr(e),
Mais moins vive que les Amours.

Получается по 8 слогов в строке.
Но в русском переводе будет чередование 8/9 слогов.

[Damaskin]

Самошин, помнится, ссылался на Гнедича, мол, переводить надо без украшательств. Возьмем предисловие Гнедича к "Илиаде", где он об этом писал.

Чтобы сохранить свойства сии поэзии древней, столь вообще противоположные тому, чего мы от наших поэтов требуем, переводчику Гомера должно отречься от раболепства перед вкусом гостиных, перед сей прихотливой утонченностью и изнеженностью обществ, которых одобрения мы робко ищем, но коих требования и взыскательность связывают, обессиливают язык. Преимущества нашего языка поэтического пленительны, и особенно сей цвет прекрасного пола, сладостная нежность; но они были бы неуместны в поэмах Гомера. Знаю, что для наших читателей успех мог быть несомнительнее вроде перевода вольного, как Попиев или Чезаротти. Но почитатели древности не прощают сим великим поэтам, что они осмелились преобразить отца поэзии, {Prolegom. ad Horaer. F. Wolfii, p. 82.} дабы сделать его более сообразным с требованием и вкусом века их.

Итак, что имеет в виду Гнедич? Если мы возьмем упомянутый им перевод Александра Попа (Поупа), то он выглядит так:

Achilles' wrath, to Greece the direful spring
Of woes unnumber'd, heavenly goddess, sing!
That wrath which hurl'd to Pluto's gloomy reign
The souls of mighty chiefs untimely slain;
Whose limbs unburied on the naked shore,
Devouring dogs and hungry vultures tore.

Поп заменил гекзаметр ямбом и ввел рифмы, отсутствующие в оригинале. Примерно таким же образом переводили в то время античную поэзию и в России. Возьмем перевод элегии Тибулла, выполненный Батюшковым:

Месалла! Без меня ты мчишься по волнам
С орлами Римскими к восточным берегам;
А я, в Феакии оставленный друзьями,
Их заклинаю всем, и дружбой, и богами
Тибулла не забыть в далёкой стороне
Здесь Парка бледная конец готовит мне,
Здесь жизнь мою прервёт безжалостной рукою...
Неумолимая! Нет матери со мною!

Здесь тоже введены рифмы, да и весь стиль - совершенно не античный. Для сравнения, начало той же элегии (I, III) в переводе Льва Остроумова:

Двинетесь вы без меня, Мессала, по волнам эгейским.
О, вспоминай обо мне вместе с когортой своей!
Держит больного меня Феакия в землях безвестных.
Мрачная Смерть, молю, жадные руки сдержи!
Мрачная Смерть, удержись, умоляю! Ни матери нет здесь,
Чтобы на скорбной груди кости собрать из костра;
Нет и сестры, чтоб мой прах окропить ассирийским елеем
И, волоса распустив, плакать над урной моей.

Здесь переводчик соблюдает оригинальный размер (насколько он может быть передан по-русски), не пользуется рифмой (отсутствующей в оригинале) и в целом старается сохранить стилистику оригинала.

Сравнивая переводы Батюшкова и Остроумова, мы понимаем, что подразумевал Гнедич под "сохранением свойств древней поэзии".

Но и у Остроумова, и у Гнедича мы в переводе имеем хорошие русские стихи. Ни тому, ни другому не пришло бы в голову не пришло бы в голову кормить читателя "стихоподобным продуктом", в котором нет ни складу, ни ладу.

А если кому-то необходимо перевести, сохраняя все нюансы смысла оригинала (то есть взять только смысловой аспект стихотворения), то такие переводы принято делать прозой. В этом случае мы можем получить идеально точную передачу смысла, при этом читатель не будет введен в заблуждение относительно формы оригинала (если, конечно, не забыть упомянуть, что в оригинале все же стихи, а не проза - но такого рода примечания обычно делаются в предисловии).

[KW]

Attention ! le « e » à la fin d'un vers ne compte jamais

Да, интересно: произносится, но не учитывается.

[Damaskin]

Да, интересно: произносится, но не учитывается.

Я послушал это стихотворение... Конечное e произносится то более отчетливо, то менее, то совсем не слышно. Зависит еще от скорости чтения.

(Впрочем, Самошин напишет, что французские правила ему не указ, у него по этому поводу свое мнение).

[Вл. Самошин]

JEAN-BAPTISTE-JOSEPH WILLART DE GRÉCOURT (1684 – 1743)

Pour éviter l'ardeur du plus grand jour d'été,
Climène sur un lit dormait à demi-nue,
Dans un état si beau qu'elle eût même tenté
L'humeur la plus pudique et la plus retenue.

Sa jupe permettait de voir en liberté
Ce périt lieu charmant qu'elle cache à la vue.
Le centre de l'amour et de la volupté,
La cause du beau feu qui m'enflamme et me tue.

Mille objets ravissants, en cette occasion,
Bannissant mon respect et ma discrétion,
Me firent embrasser cette belle dormeuse.

Alors elle s'éveille à cet effort charmant,
Et s'écrie aussitôt : Ah! que je suis heureuse!
Les biens, comme l'on dit, me viennent en dormant'.

ЖАН-БАПТИСТ-ЖОЗЕФ ВИЛЛАР ДЕ ГРЕКУР (1684 – 1743)

Чтоб в знойный летний день не так томиться,
Почти полунагой вздремнуть легла Климена,
И так была при этом хороша, что соблазнила
Того, чей нрав куда как скромен и застенчив.

Сквозь юбку лицезреть было возможно
То гибельно-чарующее, что она скрывала.
То сладострастья и любви сосредоточье,
Которое огнём и губит, и воспламеняет.

О, сколько прелестей! Они совсем меня
Лишив и сдержанности с самоуваженьем,
Уснувшую красавицу заставили поцеловать.

Проснувшись от нежданного прикосновенья,
"Ах, как я счастлива! – воскликнула она, – 
И правду говорят: всё лучшее приходит в сновиденье!"


Перевёл с французского Владимир Самошин.

[Вл. Самошин]

И специально для любителя словесной живопи́си, pour un vrai gourmet, и просто "доброго человека из Сезуана" Дамаска – натуральный, экологически чистый  с т и х о т в о р н ы й  продукт (точнее, сексуальные фантазии на тему оригинала) от широко известного (в узких кругах, разумеется) "шеф-повара" ресторана, отмеченного тремя звёздами  "Le Guide Michelin" - Романа Дубровкина.
Bon appétit!

ЖАН-БАТИСТ ЖОЗЕФ ВИЛАР ДЕ ГРЕКУР (1684 – 1743)

Отчаясь летнюю осилить духоту,
Климена в рощице спала почти нагая,
Воздержный самый нрав такую красоту
Не смог бы миновать, стыдом пренебрегая.

От юбки поднятой скользил по животу
Мой взор туда, где цель темнела дорогая.
Я эту тайную ложбинку свято чту,
Она манит меня, как ни одна другая.

Так загорелся я, так очарован был,
Что робость прежнюю и скромность позабыл:
Над спящей наклонясь, ее лобзал я страстно.

 Проснулась и, смеясь, пролепетала мне:
"Я мудрости людской не верила напрасно,
Все лучшее и впрямь приходит к нам во сне!"

(Перевод Романа Дубровкина)

[Вл. Самошин]

Наткнулся на перевод, и решил сделать свой. В конце концов, у "De profundis clamavi" Бодлера существует не менее девяти (!) переводов. Причём, что интересно, одни переводчики обращают его призыв к Богу, а другие – к любимой! (Нашёлся, правда, хитрец, который умудрился объединить эти два образа).

Сначала – перевод того стихотворения, ссылку на которое привёл выше.

沈德潛 (1673 – 1769)

《送友》

君去我送去，我歸誰送歸。
帆遠不能見，江水空寒暉。

ШЭНЬ ДЭ-ЦЯНЬ (1673 – 1769)

ПРОВОЖАЮ ДРУГА

Ты уходишь, и я тебя провожаю,
А меня – кто обратно проводит?
Вдалеке не виден уже твой парус,
Над рекою висит хладное солнце.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.

[Вл. Самошин]

Коль скоро есть, по крайней мере, девять переводов упомянутого выше стихотворения Бодлера, добавлю и свой – пусть будет девять с половиной.

CHARLES BAUDELAIRE (1821 – 1867)

De profundis clamavi

J'implore ta pitié, Toi, l'unique que j'aime,
Du fond du gouffre obscur où mon coeur est tombé.
C'est un univers morne à l'horizon plombé,
Où nagent dans la nuit l'horreur et le blasphème;

Un soleil sans chaleur plane au-dessus six mois,
Et les six autres mois la nuit couvre la terre;
C'est un pays plus nu que la terre polaire
— Ni bêtes, ni ruisseaux, ni verdure, ni bois!

Or il n'est pas d'horreur au monde qui surpasse
La froide cruauté de ce soleil de glace
Et cette immense nuit semblable au vieux Chaos;

Je jalouse le sort des plus vils animaux
Qui peuvent se plonger dans un sommeil stupide,
Tant l'écheveau du temps lentement se dévide!

ШАРЛЬ БОДЛЕР (1821 – 1867)

De profundis clamavi

О жалости я умоляю, единого, кого люблю – Тебя,
Со дна той мрачной пропасти, в которую упало сердце.
Сей край уныл, до горизонта он свинцово-серый,
В котором ночью проплывает лишь хула и страх.

Шесть месяцев пари́т здесь солнце без тепла,
А остальные шесть – ночь землю покрывает;
Это страна, чем край полярный, более нагая –
Ни зверя, ни ручьёв, ни зелени, ни деревца́!

Меж тем, нет в мире ужаса, что превзошёл бы
Жестокий холод сего солнца ледяного
И ночи бесконечной, словно древний Хаос;

Завидую презренным, самым диким тварям,
Что могут погрузиться в сон тупой – 
Та́к времени неспешно мотается клубок!


Перевёл с французского Владимир Самошин.

De profundis clamavi (лат.) – Из бездны взываю.

[Вл. Самошин]

Вольные переводы с китайского. Чжан Цзыжун

Последний месяц и конечный день...
Готовит ночью год истекший смену.
Подброшу в топку дров, старью взамен,
Захлопну ставни, стих создам весенний.

Деревья знают ветерка тепло,
Цветы под снегом ждут потоков ранних,
На льдинах рыба дышит тяжело,
Подчас уловом становясь случайно.

Перевод Анны Скакуновой

[Вл. Самошин]

Более точный, но менее складный – мой перевод того же стихотворения. Привожу свой не для того, чтобы сказать, что он лучше, нет, он хуже, просто, судя по приведённому выше тексту, Анна Скакунова не совсем понимает некоторые средневековые китайские реалии. И потом... Хотя это уже моё личное: не нравятся мне гладенькие тексты переводов, слишком они по-русски звучат...

張子容 (唐)

《除日》

臘月今知晦，流年此夕除。
拾樵供歲火，帖牖作春書。
柳覺東風至，花疑小雪餘。
忽逢雙鯉贈，言是上冰魚。

ЧЖАН ЦЗЫ-ЖУН (дин. Тан)

ДЕНЬ НАКАНУНЕ ПРАЗДНИКА ВЕСНЫ

Знаю: последней луны один день остался,
Год текущий уходит уже этим вечером.
Старый год сожгу, хвороста понабравши,
Окна закрыв, па́ру строк напишу весенних.

Ивы чувствуют: ветер восточный веет,
Страшно цветкам: снег ещё не растаял.
Па́ру карпов вдруг дарит мне встречный,
– На льду их нашёл, – протянув, добавляет.


Перевёл с китайского Владимир Самошин.


Праздник весны – т.е., Новый год.
Последней луны – последнего, двенадцатого, месяца лунного года.
Сожгу год уходящий – как велит обычай, сожгу прошлогодние "парные строки".
Строки весенние – имеются ввиду так наз. "парные строки": парные полосы красной бумаги с новогодними пожеланиями, которые вывешивались на дверях дома.
Ветер восточный – иносказательно: весенний ветер.
Страшно цветкам – здесь имеются в виду цветы дикой сливы мэй, которые распускаются ранней весной, когда ещё не сошёл снег.
Па́ру карпов – здесь, по-видимому, игра слов, поскольку выражение "па́ра карпов" означает письмо от друга или любимой.