"Отмщённая кокетка"

[Вл. Самошин]

LA COQUETTE VENGÉE (1659)

(Suite)

Éléonore a toutes mes forces de son côté. Elle vous a découvert la source d'une erreur, qui est commune parmi les hommes, de prendre pour une passion ce qui est souvent ou une vertu ou un vice, faute de savoir la nature et le nombre des passions. Tout cela, ajouta-t-il, est expliqué en deux tables. » Il prit le livre qui était sur un guéridon, et ayant cherché la table des passions, il la donna à lire à Philidor.

« Comment! dit Philidor, est-ce là tout ce qu'on peut dire des passions, de tous mouvements impétueux qui nous agitent dans la vie? Certainement voilà une grande mer renfermée dans un espace bien étroit. Vous travaillez admirablement en petit. Quoi! il n'y a qu'une ligne pour l'Amour! Voilà une divinité bien serrée. Si c'est assez d'une ligne pour fournir à tous les amants, il faut qu'elle soit bien longue. Qui veut devenir savant avec cela a besoin d'un grand naturel. L'amour est une inclination de l'appétit au bien sensible considéré absolument.

J'en serai bien plus galant quand je saurai cela! j'aurai bien plus de quoi me faire aimer! j'en aurai de bien plus belles idées pour remplir la conversation! Il n'y a rien de si beau, ni de si plein que l'amour, et cependant ce livre nous en fait un squelette tout sec, sans embonpoint et sans couleur. Si toute la philosophie de cet homme-là est de même, savez-vous ce que j'en pense? c'est une reine bien pauvre et bien maigre, dont les tables sont bien mal servies. »

    Mon philosophe voulait s'échauffer contre Philidor; mais pour finir le sujet d'un entretien qui allait s'aigrir, je pris mon luth, je touchai quelques sarabandes. Philidor, avec son dégagement ordinaire, les dansa toutes. Nous parlâmes ensuite de la danse. Je croyais avoir ôté par ce moyen toute occasion de dispute, quand Polixène, par une belle malice, s'avisa de me demander si dans mon livre il n'y avait pas une table de la danse. « Monsieur, dit Polixène au philosophe, il faut que vous en fassiez une pour l'amour de moi. » - « Cela est fort aisé, dit Philidor, je lui en sauverai la peine. Je mettrai premièrement quelques propositions générales pour montrer la nécessité ou utilité de la danse. J'en ferai après la définition : La danse est un mouvement mesuré du corps au son de la voix ou de l'instrument. Elle est ou simple, ou figurée, ou par bas, ou par haut. Ensuite, j'en remarquerai la différence : les sarabandes, les branles, les courantes, les ballets; j'en distinguerai les pas : le pas coulé, le gravé, le coupé, l'entrechat. Adieu les maîtres à danser; quand ma table sera faite, quiconque la lira sera un habile sauteur. »

    Polixène se mit à rire de tout son coeur. Mon philosophe sortit de dépit. Je courus après lui; je lui fis des excuses dans mon antichambre, le mieux que je pus. Il me dit que tout cela ne le choquait point; que Philidor était un jeune homme sorti fraîchement de l'académie, qui voulait s'égayer; qu'il était bien trompé si sa soeur n'était une franche coquette; qu'il voyait bien qu'il ne pourrait plus me gouverner à l'avenir; qu'il me suppliait de l'en dispenser; qu'il m'enverrait à sa place un de ses anciens écoliers, qui savait sa méthode aussi bien que lui. Je lui fis mille remerciements des bontés qu'il avait pour moi. Nous nous séparâmes. Voici le commencement d'une histoire bien plus plaisante.

    Mon philosophe, encore qu'il ne parlât que par tables, par définitions et divisions, était pourtant commode en ce point qu'il était content pourvu qu'on l'écoutât, et n'exigeait rien autre chose ni de moi, ni des femmes qu'il voyait, qu'un peu d'attention qui était bien due à ses discours.

    Ce n'était point là l'humeur de son ami, que Philidor appelait son prévôt de salle. Il faisait le galant; il voulait persuader l'amour dont il parlait; il soupirait quelquefois; il chantait même des airs dont il se disait l'auteur, aussi bien que des paroles. Il était jaloux généralement de tous les hommes; il censurait tout ce qu'ils disaient; il n'en trouvait pas un qui raisonnât à son gré; ils étaient tous ou des ignorants ou des étourdis. Notre sexe même, qui est sacré et inviolable parmi les honnêtes gens, n'était point pour lui plus privilégié que tout le reste; il s'érigeait en censeur de toutes les beautés, il se mêlait de juger du caractère et du tour d'esprit que chacune avait, avec une présomption si grande qu'il semblait, à l'entendre, que nous n'eussions de grâce que ce qu'il lui plaisait de nous en distribuer.

    Cela attira sur lui une conjuration universelle de toutes les femmes et de tous les hommes qui venaient chez moi. On ne m'en dit rien, parce qu'on savait bien que j'eusse eu pitié de lui, et que j'eusse rendu le complot inutile en le découvrant.

(À suivre)

ОТМЩЁННАЯ КОКЕТКА (1659)

(Продолжение)

– Элеонора, – обратился философ к ней, – я всецело на вашей стороне. Она, – вновь взглянул он на Филидора, – раскрыла вам источник заблуждения, обычного среди людей, принимающих за страсть то, что часто является либо добродетелью, либо пороком, а это происходит из-за изъянов в знании природы и множественности страстей. Всё это, – добавил он, – объясняется в двух таблицах». Он взял книгу, которая лежала на круглом столике, и отыскав таблицу страстей, протянул книгу Филидору, чтобы тот её прочитал.

«Как! – воскликнул Филидор, – и это всё, что можно сказать о страстях, о всех порывистых движениях, которые волнуют нас в жизни! На самом же деле, это огромное море, зажатое в очень узком пространстве. Да, вы прекрасно работаете в малом. Но, что это? Любви посвящена только одна строчка? Вот она, оказывается, какое немногословное божество! Но если достаточно одной строчки, чтобы удовлетворить всех любовников, то она должна быть очень длинной! Кто хочет стать искусным в этом, должен обладать широкой натурой. Любовь – это стремление к чувственному наслаждению, принимаемому за Абсолют.

И я стану намного галантнее, если узнаю об этом! У меня будет гораздо больше того, что сделает меня любимым! У меня появится намного больше красивых мыслей, чтобы поддержать разговор! Нет ничего столь прекрасного и столь полного, чем любовь, а между тем эта книга, фактически, показывает нам полностью высохший скелет, без полноты и цвета. Если вся философия этого человека такова, – произнёс Филидор, взглянув на окружающих, – знаете ли вы, что я думаю? Что эта королева очень бедная и худая, королева, столы которой очень плохо сервированы».

Мой философ, разгорячившись, хотел поссориться с Филидором, но я, чтобы закончить эту тему разговора, которая стала тяжёлой, взяла свою лютню и сыграла несколько сарабанд. Филидор, со своей обычной беззастенчивостью станцевал их все. Потом мы заговорили о танцах. Я думала, что этим способом я устранила всякую возможность для спора, когда Поликсене пришла в голову лукавая мысль спросить меня, нет ли в моей книге таблицы танцев. «Месье, – сказала Поликсена философу, – вам следовало бы сделать это ради любви ко мне».
– Это очень легко, – не дав возможности философу ответить, сказал Филидор, – я избавлю его от этого труда. Сначала я представлю несколько общих суждений, чтобы показать необходимость или пользу танца. Сделаю я это после того как дам определение: танец – это размеренное движение тела под звуки голоса или музыкального инструмента. Он может быть или простым или характерным, или нижним или верхним. Затем я выделю их разновидности: сарабанды, бра́нли, куранты, балеты; я приведу различия в их шагах: слитный шаг, медленный шаг, прерывистый шаг, прыжок-антраша́. Прощайте, мэтры танца, – воскликнул Филидор, – когда моя таблица будет готова, всякий, кто её прочитает, станет искусным танцором!

Поликсена от всей души рассмеялась. Мой философ, раздосадованный, ушёл. Я выбежала за ним; я извинялась перед ним в своей прихожей, кажется, больше, чем была в состоянии сделать это. Он сказал мне, что всё это его нисколько не задело; что Филидор – это молодой человек, только недавно окончивший Академию, который хотел повеселиться; что он был бы порядочно обманут, если бы его сестра не оказалась откровенной кокеткой; что он ясно видит, что не сможет больше руководить мною в будущем; что он умолял меня освободить его от его обязанностей; что он пришлёт вместо себя одного из своих бывших учеников, который знает его мето́ду так же хорошо, как он сам. Я выразила ему тысячу благодарностей за ту доброту, которую он проявил ко мне. Да, мы расстались. Вот и начало истории, намного более приятной.

Мой философ, хотя он и не говорил иначе как таблицами, определениями и разделениями, был всё же удобен тем, что бывал доволен, когда его просто слушали, и не требовал ничего другого ни от меня, ни от женщин, которых он видел, кроме небольшого внимания, которого заслуживали его рассуждения.

Это не было прихотью его друга, которого Филидор считал судьёй их собрания. Он вёл себя галантно; он хотел внушить любовь, о которой говорил; иногда он вздыхал; он даже напевал мелодии, которых, по его словам, был автором, также хорошо, как произносил слова. Но он вообще завидовал всем мужчинам; он критиковал всё, что они говорили; он не мог найти никого, кто рассуждал бы так, как ему хотелось; все они были невежественными или легкомысленными. А самый наш пол, который среди честных людей считается священным и неприкосновенным, не был для него более привилегированным, чем всё остальное; он возомнил себя критиком всех красавиц, он вмешивался в разговор, чтобы судить о характере и складе ума, которыми обладала каждая, с такой большой самонадеянностью, что казалось, слушая его, что у нас не было изящества, кроме того, которым он милостиво наделял нас.

Это навлекло на него всеобщее проклятие всех женщин и всех мужчин, которые приходили ко мне в дом. Мне ничего не сказали об этом, потому что хорошо знали, что я проявила бы жалость к нему, и что я сделала бы заговор бесполезным, если бы он открылся.


Сарабанды, бра́нли, куранты, балеты – названия танцев.

(Продолжение следует)

[Damaskin]

Нет, не вам одному. Мне тоже.

Тогда зачем вы ее употребили?

[Вл. Самошин]

За тем, чтобы вы обратили на неё своё внимание.   А если говорить о причинах... Наверное потому, что она первой пришла мне в голову, а я не заметил некоторой её неуклюжести.

[_Swetlana]

Нет, не вам одному. Мне тоже.

Тогда зачем вы ее употребили?

Забудьте скорей! Руку испортите.

P.S. Когда я училась играть в преферанс, вначале играла с такими же, как я. Но затем мой друг, чемпион Москвы по бриджу, сказал: Никогда не садись с теми, кто плохо играет. Руку испортишь.

[Damaskin]

танец – это размеренное движение тела под звуки голоса или музыкального инструмента. Он может быть или простым или характерным, или нижним или верхним. Затем я выделю их разновидности

Его разновидности.

Я выбежала за ним; я извинялась перед ним в своей прихожей, кажется, больше, чем была в состоянии сделать это.

Вряд ли она хотела подчеркнуть, что это происходит именно в ее прихожей.
А le mieux que je pus, как мне кажется, означает "лучшее, что я могла сделать".

[Hellerick]

Тексту чуточку не хватает изящества. Хотя где его набраться в XXI веке — совершенно непонятно.
Ну, и бы советовал его немного архаизовать. Например, мне там частенько напрашивается слово "нежели".

[Damaskin]

Тексту чуточку не хватает изящества. Хотя где его набраться в XXI веке — совершенно непонятно.
Ну, и бы советовал его немного архаизовать. Например, мне там частенько напрашивается слово "нежели".

По-моему, это излишне. Я сейчас глянул перевод "Государств и империй Луны" Сирано де Бержерака - никакой архаизации, а читается превосходно.
Но, конечно, дело вкуса. Можно и под русский 17 век стилизовать.

[Awwal]

Можно и под русский 17 век стилизовать.

Беда в том, что такая стилизация будет стилизацией именно под русский 17 век, она ненейтральна культурно, а потому будет смотреться нелепо. Нейтральным у нас будет придворный язык 18 века, например.

[Hellerick]

Ну, хотя бы язык персонажей "Войны и мира".

[Damaskin]

Беда в том, что такая стилизация будет стилизацией именно под русский 17 век, она ненейтральна культурно.

Разумеется. Но подобные эксперименты мне попадались. 

[Вл. Самошин]

Забудьте скорей! Руку испортите.

P.S. Когда я училась играть в преферанс, вначале играла с такими же, как я. Но затем мой друг, чемпион Москвы по бриджу, сказал: Никогда не садись с теми, кто плохо играет. Руку испортишь.

Читая ваши отклики, вновь и вновь вспоминаю русскую поговорку "незваный гость хуже татарина".

[Damaskin]

Читая ваши отклики, вновь и вновь вспоминаю русскую поговорку "незваный гость хуже татарина"

Светлана вас не любит, смиритесь.

[Вл. Самошин]

Его разновидности.

Написал "их", потому что дольше идёт перечисление танцев.

Вряд ли она хотела подчеркнуть, что это происходит именно в ее прихожей.

Не знаю, хотела ли она это подчеркнуть, но в тексте написала antichambre (фр. прихожая, передняя).

А le mieux que je pus, как мне кажется, означает "лучшее, что я могла сделать".

Когда переводишь, невольно вживаешься в образы персонажей и иногда не замечаешь, что вкладываешь в их уста слова́, которые сам произнёс бы в похожей ситуации... Тем не менее, согласен с вашим замечанием.

[Damaskin]

Написал "их", потому что дольше идёт перечисление танцев.

Вот неправильно написали.

Не знаю, хотела ли она это подчеркнуть, но в тексте написала antichambre (фр. прихожая, передняя).

Я про притяжательное местоимение. По-русски оно здесь не нужно.

[Вл. Самошин]

Тексту чуточку не хватает изящества. Хотя где его набраться в XXI веке — совершенно непонятно.
Ну, и бы советовал его немного архаизовать. Например, мне там частенько напрашивается слово "нежели".

Читайте в оригинале, быть может, вам удастся отыскать в нём и изящество и архаику, а я не обнаружил в нём ни первого, напрочь отсутствующего, ни второго, если не считать нескольких названий танцев и одного элемента старинного женского костюма, которые есть и в переводе. Кстати, тот элемент женского костюма, я даже сначала хотел оставить без перевода, поскольку уверен, что немногие, и не только читатели, но и читательницы, слышали о его существовании.

Кстати, судя по вашей реплике, вы из числа тех, кто, как и Damaskin, требует от переводчика "Сделайте нам красиво!", то есть, считаете, что перевод должен быть лучше оригинала. Я с этим не согласен. Я считаю, что перевод должен быть  н е  х у ж е  оригинала, и мо́й перевод именно таков, уж простите за нескромность.

[Вл. Самошин]

Приводить далее свой перевод не стану, потому что мне надоело хейтерство особы, которая в прошлом году сделала невозможным моё участие на "Лингвофоруме", а сейчас делает невозможным моё участие на "Новалингве".

[Hellerick]

требует от переводчика "Сделайте нам красиво!", то есть, считаете, что перевод должен быть лучше оригинала

Вовсе нет. Просто я читал переводное бульварное чтиво начала XIX века, и ожидал увидеть здесь что-то похожее (а ведь французский оригинал, вероятно, как раз похожим и был).

Переводите, как вам нравится. Мы, разумеется, не вправе ничего требовать.

[_Swetlana]

Читая ваши отклики, вновь и вновь вспоминаю русскую поговорку "незваный гость хуже татарина"

Светлана вас не любит, смиритесь.

Сейчас, после татарина (между прочим, прямое оскорбление по национальному признаку), Самошин выльет на меня ещё ушат оскорблений. Потом будет ультиматум (или я, или она), потом все будут жалеть Самошина.
Ну вот что мне делать? Лучшая защита - это нападение 
Самошин оскорбил меня! Придётся мне покинуть форум.
Valēte, amicī! 

[forest]

Придётся мне покинуть форум.
Valēte, amicī! 

Ну что это такое . 

[Vesle Anne]

Придётся мне покинуть форум.

Светлана, не уходите! А то мне тоже придется - меня Самошин тоже не любит 

[_Swetlana]

Придётся мне покинуть форум.

Светлана, не уходите! А то мне тоже придется - меня Самошин тоже не любит 

Меня Самошин не любит больше всех. И жаждет мести. 
Но его простила - все мы не без дефекта))