Попытки перевода Гейне

[zwh]

Это почти повторение стиха "Бедные ткачи", поэтому -- для упрощения -- те слова, что отличаются, помечены болдом.

Die Schlesischen Weber (Vom Dichter revidirt) Im düstern Auge keine Thräne, Sie sitzen am Webstuhl und fletschen die Zähne: Deutschland, wir weben Dein Leichentuch, Wir weben hinein den dreifachen Fluch –     Wir weben, wir weben! Ein Fluch dem Gotte, zu dem wir gebeten In Winterskälte und Hungersnöthen; Wir haben vergebens gehofft und geharrt, Er hat uns geäfft und gefoppt und genarrt –     Wir weben, wir weben! Ein Fluch dem König, dem König der Reichen, Den unser Elend nicht konnte erweichen, Der den letzten Groschen von uns erpreßt, Und uns wie Hunde erschießen läßt –     Wir weben, wir weben! Ein Fluch dem falschen Vaterlande, Wo nur gedeihen Schmach und Schande, Wo jede Blume früh geknickt, Wo Fäulniß und Moder den Wurm erquickt –     Wir weben, wir weben! Das Schiffchen fliegt, der Webstuhl kracht, Wir weben emsig Tag und Nacht – Altdeutschland, wir weben Dein Leichentuch, Wir weben hinein den dreifachen Fluch,     Wir weben, wir weben! 1844 г

Силезские ткачи (После авторской правки) В мрачных глазах ни одной слезы, Сидят за станком они ткацким, злы: «Германия, слушай, мы ткем тебе саван В проклятьях, будь трижды тот саван дырявым –     Мы ткем его, ткем! Проклятие Богу, Его мы просили Средь холода, глада, нужды и насилья; Надеялись тщетно мы, тратя свой пыл, А Он обманул нас, надул, обдурил –     Мы ткем саван, ткем! Проклятие и королю, что не может Нужду нам облегчить и беды все тоже, Гроши вымогает у нас, у трудяг, Стрелять разрешает он нас, как собак, –     Мы ткем саван, ткем! Проклятье и Родине, что столь фальшива, Столь лжива, позорна и столь нечестива, Где каждый цветок сразу никнет скорей, А тленье и гниль услаждают червей –     Мы ткем саван, ткем! Летает челнок и грохочет станок, Прилежно мы ткем день и ночь, и итог – Германия старая, ткем тебе саван В проклятьях, будь трижды тот саван дырявым –     Мы ткем его, ткем!» 04.09.2022

https://gedichte.xbib.de/mp3-download/h/heine%20-%20die%20schlesischen%20weber.mp3

[zwh]

Hortense III In meinen Tagesträumen, In meinem nächtlichen Wachen, Stets klingt mir in der Seele Dein allerliebstes Lachen. Denkst du noch Montmorencys, Wie du auf dem Esel rittest, Und von dem hohen Sattel Hinab in die Disteln glittest? Der Esel blieb ruhig stehen, Fing an, die Disteln zu fressen – Dein allerliebstes Lachen Werde ich nie vergessen.

Гортензия III В моей полуденной дреме, В моей бессоннице ночью В душе моей раздается Твой смех, мной любимый очень. Монморанси́* ты помнишь? На ослике ты рванула И из седла высокого В репейники соскользнула. А ослик остановился, Репейник стал есть... Но чудо – Твой смех, мной любимый очень, Едва ли когда забуду. 04.09.2022

* Монморанси́ (фр. Montmorency) – муниципалитет во Франции

[zwh]

Die Wanderratten Es gibt zwei Sorten Ratten: Die hungrigen und satten. Die satten bleiben vergnügt zu Haus, Die hungrigen aber wandern aus. Sie wandern viel tausend Meilen, Ganz ohne Rasten und Weilen, Gradaus in ihrem grimmigen Lauf, Nicht Wind noch Wetter hält sie auf. Sie klimmen wohl über die Höhen, Sie schwimmen wohl durch die Seen; Gar manche ersäuft oder bricht das Genick, Die lebenden lassen die toten zurück. Es haben diese Käuze Gar fürchterliche Schnäuze; Sie tragen die Köpfe geschoren egal, Ganz radikal, ganz rattenkahl. Die radikale Rotte Weiß nichts von einem Gotte. Sie lassen nicht taufen ihre Brut, Die Weiber sind Gemeindegut. Der sinnliche Rattenhaufen, Er will nur fressen und saufen, Er denkt nicht, während er säuft und frißt, Daß unsre Seele unsterblich ist. So eine wilde Ratze, Die fürchtet nicht Hölle, nicht Katze; Sie hat kein Gut, sie hat kein Geld Und wünscht aufs neue zu teilen die Welt. Die Wanderratten, o wehe! Sie sind schon in der Nähe. Sie rücken heran, ich höre schon Ihr Pfeifen – die Zahl ist Legion. O wehe! wir sind verloren, Sie sind schon vor den Toren! Der Bürgermeister und Senat, Sie schütteln die Köpfe, und keiner weiß Rat. Die Bürgerschaft greift zu den Waffen, Die Glocken läuten die Pfaffen. Gefährdet ist das Palladium Des sittlichen Staats, das Eigentum. Nicht Glockengeläute, nicht Pfaffengebete, Nicht hochwohlweise Senatsdekrete, Auch nicht Kanonen, viel Hundertpfünder, Sie helfen Euch heute, Ihr lieben Kinder! Heut helfen Euch nicht die Wortgespinste Der abgelebten Redekünste. Man fängt nicht Ratten mit Syllogismen, Sie springen über die feinsten Sophismen. Im hungrigen Magen Eingang finden Nur Suppenlogik mit Knödelgründen, Nur Argumente von Rinderbraten, Begleitet mit Göttinger Wurst-Zitaten. Ein schweigender Stockfisch, in Butter gesotten, Behaget den radikalen Rotten Viel besser als ein Mirabeau Und alle Redner seit Cicero. 1855

Бродячие крысы Два вида крыс открыты: Что голодны, что сыты. Что сыты – дома веселы́, Голодные – в пути и злы. И странствуют на тыщи миль, Без отдыха – поди осиль. В жестоком беге за успехом Им ветер с бурей не помеха. Они залазят вверх не зря, Они плывут через моря; Кто тонет, кто ломает шею, Живые ж дальше прут быстрее. А эти парни – просто псы, У них ужасные усы. А головы себе стригут Крысоподобно. И бегут. А радикальная толпа О Боге вспоминать тупа. Не крестят отпрысков своих, А бабы общие у них. Толпа та чувственна, слепа, Лишь жрет и пьет, она глупа, Знать не желает, жря в тиши, Весть о бессмертии души. И не боится ни черта Она ни ада, ни кота. Добра и денег нет как нет, Переделить хотят весь свет. Те крысы странствуют – я слышу – Уже всё ближе-ближе-ближе, Несется труб и дудок звон... Тем крысам имя – легион. Мы проиграем всё вот-вот, Они стоят здесь у ворот! А бургомистр и весь сенат Себе лишь тыквы теребят. Оружье взяли горожане, В колокола попы буянят, И под угрозою весьма Святое – собственность сама! Но ни набат, попов запреты Или сенатские декреты, Ни пушки – будем здесь честны – Вам не помогут, пацаны! Словесная не сможет пряжа Помочь вам в центре ералаша. Крыс не пугают силлогизмы Или тончайшие софизмы. Желудки в логике все плотски – Им нужен суп и можно клёцки, Жаркое хорошо для смазки И гёттингенские колбаски. Треска, зажаренная в масле, По нраву радикальной массе, Милее ей со всех сторон, Чем Мирабо* иль Цицерон. 12.11.2022, 20-23.07.2023

* Оноре-Габриэль Рикети, граф де Мирабо (фр. Honoré-Gabriel Riqueti de Mirabeau; 1749 – 1791) — деятель Великой Французской революции, один из самых знаменитых ораторов и политических деятелей Франции, масон.

[zwh]

Hortense IV (Sie spricht:) Steht ein Baum im schönen Garten Und ein Apfel hängt daran, Und es ringelt sich am Aste Eine Schlange, und ich kann Von den süßen Schlangenaugen Nimmer wenden meinen Blick, Und das zischelt so verheißend, Und das lockt wie holdes Glück! (Die Andre spricht:) Dieses ist die Frucht des Lebens, Koste ihre Süßigkeit, Daß du nicht so ganz vergebens Lebtest deine Lebenszeit! Schönes Kindchen, fromme Taube, Kost einmal und zittre nicht - Folge meinem Rat und glaube, Was die kluge Muhme spricht.

Гортензия IV (Одна:) Дерево в саду прекрасном, Яблоко на нем висит, Вкруг сука змея бесстрастно Обвилась, не отвратит Мне ничто от глазок сладких Никогда мой страстный взор, И шипит, и манит хватко, Счастья мне суля простор. (Другая:) Это – плод от жизни древа, Стóит сладости ее, Чтоб не столь напрасно все вы Провели свое житье! Детка, скромная голубка, Раз попробуй, не дрожжи, Мой совет впитай, как губка, – От кумы не жди ты лжи. 05.09.2022

[zwh]

Traumbilder VI Im süßen Traum, bei stiller Nacht, Da kam zu mir, mit Zauberpracht, Die lang ersehnte Liebste mein, Und goß mir Gluth in's Herz hinein. Und wie ich schau', erglüh ich wild Und wie ich schau, sie lächelt mild, Und lächelt bis das Herz mir schwoll, Und stürmisch kühn das Wort entquoll: ,,Nimm hin, nimm alles was da mein, Mein Liebstes will ich gern dir weih'n, Dürft' ich dafür dein Buhle seyn, Von Mitternacht bis Hahnenschrei'n." Da staunt' mich an gar seltsamlich, So lieb, so weh, und inniglich, Und sprach zu mir die schöne Maid: So gieb mir deine Seligkeit. ,,Mein Leben süß, mein junges Blut, Gäb' ich, mit Freud und wohlgemuth, Für dich, o Mädchen engelgleich, – Doch nimmermehr das Himmelreich." Wohl braust hervor mein rasches Wort, Doch blühet schöner immerfort, Und immer spricht die schöne Maid: O gieb mir deine Seligkeit! Dumpf dröhnt dieß Wort mir in's Gehör, Und schleudert mir ein Gluthenmeer Wohl in den tiefsten Seelenraum; Ich athme schwer, ich athme kaum. – Das waren weiße Engelein, Die glänzten hell im Rosenschein; Nun aber stürmte wild herauf Ein gräulich schwarzer Koboldhauf'. Die rangen mit den Engelein, Und drängten fort die Engelein; Und endlich auch die schwarze Schaar In Nebelduft zerronnen war. – Ich aber wollt' in Lust vergehn, Ich hielt im Arm mein Liebchen schön; Wie'n Rehlein süß umschmiegt sie mich, Doch weint sie auch recht bitterlich. Feins Liebchen weint; ich weiß warum, Und küß' ihr Rosenmündlein stumm – ,,O still', feins Lieb, die Thränenfluth, Gieb her, feins Liebchen nur Minnegluth." ,,Ergieb dich meiner Minnegluth –" Da plötzlich starr't zu Eis mein Blut; Laut bebet auf der Erde Grund, Und öffnet gähnend seinen Schlund. Und aus dem Abgrund schwarz und graus Stieg wild die schwarze Schaar heraus. Aus meinen Armen schwand feins Lieb; Ich ganz alleine stehen blieb. Da tanzt im Kreise wunderbar, Um mich herum, die schwarze Schaar, Und drängt heran, erfaßt mich bald, Und gellend Hohngelächter schallt. Und immer enger wird der Kreis, Und immer summt die Schauerweis': Du gabest hin die Seligkeit, Gehörst uns nun in Ewigkeit!

Сновидения VI В ночной тиши, в сладчайшем сне Вся в волшебстве пришла ко мне Мной столь желанная любовь, Из сердца жар полился в кровь. Жар охватил меня до дна, И улыбнулась мне она, Улыбкой сердце обожгло, И слово дерзкое пришло: «Возьми, возьми всё, что мое! Готов пожертвовать я всё! Я стать любовником готов С полуночи до петухов». И был я страшно поражен, И умилен, и раздражен, Ответ услышавши ее: «Отдай блаженство мне свое». «Жизнь, молодую кровь мою Тебе, мой ангел, отдаю Я бескорыстно, без труда... В раю ж блаженство – никогда!» Кипят, бурлят слова мои, Но, словно в полузабытьи, В ответ летят слова ее: «Отдай блаженство мне свое». Слова гудят, в ушах звеня, И гонят в пекло всё меня, В души глубины, естества! Дышу с трудом, дышу едва... Здесь были ангелы белы, Они светили мне из мглы, Теперь же бесится, тупа, Тут черных гоблинов толпа. И с ангелами там борьба – Их гонят, сила их слаба... В конце ж тех гоблинов дурман Весь растворился, как туман. А я вкушать восторг хочу – Любимую прижал к плечу... Меня косулей обвила, Но горько плакать начала. В слезах вся – знаю почему! Я поцелую, обниму... «Останови ж потоки слёз – Я жар любви тебе принес! Дарю мой жар тебе, любовь!..» От страха вдруг застыла кровь – Земля под нами затряслась, И бездна отворила пасть. Из бездны той, черна, груба, Рвалась та гоблинов толпа, К ним выскользнула вниз любовь, И я один остался вновь. Вокруг меня, как хоровод, Танцует гоблинский народ, Задеть меня мечта у всех, И дьявольский их слышен смех. И всё теснее этот круг, Мне слышен их напева звук: «Блаженство ты уже отдáл И в плен к нам навсегда попал!» 23.07.2023

[zwh]

Helena Du hast mich beschworen aus dem Grab Durch deinen Zauberwillen, Belebtest mich mit Wollustgluth — Jetzt kannst du die Gluth nicht stillen. Preß deinen Mund an meinen Mund, Der Menschen Odem ist göttlich! Ich trinke deine Seele aus, Die Todten sind unersättlich.

Хелена Ведь вызвала ты из могилы меня Способностью очаровать, И чувства меня оживили твои, Но ты их не в силах сдержать. Губами к губам моим крепко прижмись, Дыханье твое – просто рай! А мертвые – мы ненасытные все, Всю душу я выпью, лишь дай. 06.09.2022

К оливе VIII Елена А ты из могилы меня подняла Своею магической волей И жаром страстей оживила меня – Теперь этот жар бесконтролен. Ты губы свои к моим крепко прижми – Дух Божий вдыхать не постыдно! Я выпью всю душу твою, потому Что мертвые все ненасытны. 08.02.2023

[zwh]

Traum und Leben Es glühte der Tag, es glühte mein Herz, Still trug ich mit mir herum den Schmerz. Und als die Nacht kam, schlich ich fort Zur blühenden Rose am stillen Ort. Ich nahte mich leise und stumm wie das Grab; Nur Thränen rollten die Wangen hinab; Ich schaut' in den Kelch der Rose hinein, – Da glomm's hervor wie ein glühender Schein. – Und freudig entschlief ich beim Rosenbaum; Da trieb sein Spiel ein neckender Traum: Ich sah ein rosiges Mädchenbild, Den Busen ein rosiges Mieder umhüllt. Sie gab mir was hübsches, recht goldig und weich; Ich trug's in ein goldenes Häuschen sogleich. Im Häuschen da geht es gar wunderlich bunt, Da dreht sich ein Völkchen in zierlicher Rund. Da tanzen zwölf Tänzer, ohn' Ruh und Rast Sie haben sich fest bey den Händen gefaßt; Und wenn ein Tanz zu enden begann, So fängt ein andrer von vorne an. Und es summt mir in's Ohr die Tanzmusik: Die schönste der Stunden kehrt nimmer zurück, Dein ganzes Leben war nur ein Traum, Und diese Stunde ein Traum im Traum. – Der Traum war aus, der Morgen graut, Mein Auge schnell nach der Rose schaut, – O Weh! statt des glühenden Fünkleins steckt Im Kelche der Rose ein kaltes Insekt.

Сон и жизнь Пылали и день тот, и в сердце огонь, В котором я боль нес (ее ты не тронь!) Лишь ночью я к розе прокрался, окрест – Цветущей в одном из укромнейших мест. Приблизился тихо я, нем, словно мим, Лишь слезы текли по щекам вниз моим, Увидел там вазу я с розою в ней – Светилась всё ярче она и сильней. Под родедендроном я, счастлив, уснул, Но тут хитрый сон меня взял обманул – В нем розовый девушки образ вдруг всплыл, И розовый лиф грудь ей нежно прикрыл. Дала она что-то прелестное мне, Я в домик злаченый унес, что вовне, А в нем всё пестрó, коротышки кругом Кружáт по арене как в танце каком. Двенадцать танцоров, за руки держась, Танцуют без отдыха, стильно и всласть; Едва один танец к концу подойдет, Как тут же приходит другого черед. И музыка очень приятно звучит, Повторы едва ли в ней кто различит, И жизнь в ней проходит как будто во сне, Во сне, что во сне, – всё во сне, но вдвойне. Окончился сон, стало чуть рассветать, Глазами я кинулся розу искать – Увы! вместо искры с сияньем вокруг На вазе холодной сидел толстый жук. 06-07.09.2022

[zwh]

Что-то плохо понимаю, о чем речь:

Drob klagte schon der Schüler Virgil's, Der Dichter der Hölle und des Exils.

Об этом жаловался уже ученик Виргилия, поэт ада и изгнания.

[Рокуэлл]

Drob klagte schon der Schüler Virgil's, Der Dichter der Hölle und des Exils.

Вот здесь говорят, что это вроде как Данте:
https://reallanguage.club/heinrich-heine-die-libelle/

[zwh]

Drob klagte schon der Schüler Virgil's, Der Dichter der Hölle und des Exils.

Вот здесь говорят, что это вроде как Данте:
https://reallanguage.club/heinrich-heine-die-libelle/

Понятно, что Данте, просто хотелось бы у кого-нибудь читавшего узнать подробности про этого ученика Виргилия. Ну, либо мне самому придется искать это место у Данте и читать.

[zwh]

Два дня развлекался тем, что переводил следующий стишок Гейне... Причем, в голове у меня это звучало в виде некотого мотива, близкого к "С берез, неслышен, невесом, Слетает желтый лист" (хотя там походу он у меня меняется). Несразу заметил, что рифма в оригинале ААББ, а у меня пошла АБВБ, но переделывать уже не хотелось, хотя потом в паре мест тоже получилось ААББ, но их уже не получилось загнать в АБВБ. В общем, попробуйте насладиться игрой воображаемого звука, не особо придираясь к тому, что иногда меня уносило чуть-чуть в сторону.

Die Libelle Es tanzt die schöne Libelle Wohl auf des Baches Welle; Sie tanzt daher, sie tanzt dahin, Die schimmernde, flimmernde Gauklerin. Gar mancher junge Käfer-Thor Bewundert ihr Kleid von blauem Flor, Bewundert des Leibchens Emaille Und auch die schlanke Taille. Gar mancher junge Käfer-Thor Sein Bischen Käfer-Verstand verlor; Die Buhlen sumsen von Lieb' und Treu, Versprechen Holland und Brabant dabei. Die schöne Libelle lacht und spricht: ,,Holland und Brabant brauch' ich nicht, Doch sputet Euch, Ihr Freier, Und holt mir ein Fünkchen Feuer.  ,,Die Köchin kam in Wochen, Muß selbst mein Süpplein kochen; Die Kohlen des Herdes erloschen sind – Holt mir ein Fünkchen Feuer geschwind." Kaum hat die Falsche gesprochen das Wort, Die Käfer flatterten eilig fort. Sie suchen Feuer, und lassen bald Weit hinter sich den Heimathwald. Sie sehen Kerzenlicht, ich glaube In einer erleuchteten Gartenlaube; Und die Verliebten, mit blindem Muth Stürzen sie sich in die Kerzengluth. Knisternd verzehrten die Flammen der Kerzen Die Käfer und ihre liebenden Herzen; Die Einen büßten das Leben ein, Die Andern nur die Flügelein. O wehe dem Käfer, welchem verbrannt Die Flügel sind! Im fremden Land Muß er wie ein Wurm am Boden kriechen, Mit feuchten Insecten, die häßlich riechen. Die schlechte Gesellschaft, hört man ihn klagen, Ist im Exil die schlimmste der Plagen. Wir müssen verkehren mit einer Schaar Von Ungeziefer, von Wanzen sogar, Die uns behandeln als Kameraden, Weil wir im selben Schmutze waten – Drob klagte schon der Schüler Virgil's, Der Dichter der Hölle und des Exils. Ich denke mit Gram an die bessere Zeit, Wo ich mit beflügelter Herrlichkeit Im Heimath-Äther gegaukelt, Auf Sonnenblumen geschaukelt, Aus Rosenkelchen Nahrung sog Und vornehm war, und Umgang pflog Mit Schmetterlingen von adligem Sinn, Und mit der Cicade, der Künstlerin – Jetzt sind meine armen Flügel verbrannt; Ich kann nicht zurück in's Vaterland, Ich bin ein Wurm, und ich verrecke Und ich verfaule im fremden Drecke. O, daß ich nie gesehen hätt' Die Wasserfliege, die blaue Kokett' Mit ihrer feinen Taille – Die schöne, falsche Canaille! 1854

Стрекоза В прекрасном танце Стрекоза Над водами ручья – Летит туда, летит сюда, Искрясь, блестя, скача. Один безумный юный Жук Влюбился в тот наряд И талию в наряде том, И крылья, что парят. И потерял наш юный Жук Весь разум свой вконец:  «Рванем-ка в Голландию и Брабант – Там всё для влюбленных сердец!» Со смехом сказала ему Стрекоза: «Голландия не для меня, А ты принеси-ка скорей, жених, Искристого мне огня. Кухарка придет нескоро, Сама суп варю, синьора; Огонь в очаге потушен – Искристый огонь мне нужен». Едва те плутовка сказала слова, Рванули вперед жуки И ищут огонь, за лес за родной Несутся наперегонки. Они обнаружили свет свечи В беседке в саду одной, Любовью летят они ослеплены На жар той свечи и зной. И с треском сжирает той пламя свечи Сердца влюбленные их, Один лишается жизни в нем, Другой – лишь крыльев своих. Увы же Жуку, чьи сгорели крыла! В далекой чужой стране Он, словно червяк, по земле ползет С другими в грязи наравне. «Дурное общество, – стонет Жук, – Тут просто худшая из всех мук! Клопы вокруг ядовиты, Как прочие паразиты. Они в друзья набиваются нам Средь этой грязи и смрада – Об этом еще и Данте писал, Изгнанья поэт и ада. С тоскою о времени думаю я, Когда я, крылатый, порхал В эфире родой своей стороны, В подсолнухах отдыхал. Из розы я пил благородный нектар, Был знатен и связи имел, С дворянкою-Бабочкой вел разговор, С Цикадой в два голоса пел. Теперь мои крылья сгорели, На родину не улететь, И я, как червяк, валяюсь в грязи, Гнию я и начал слабеть. О, лучше бы я никогда не встречал Кокетку ту с тонкою талией! Да, ту Стрекозу, которую все Прозвали прекрасной канальей!» 24-25.07.2023

[zwh]

Traumbilder IX Die Blasse / Ich lag und schlief Ich lag und schlief, und schlief recht mild, Verscheucht war Gram und Leid; Da kam zu mir ein Traumgebild, Die allerschönste Maid. Sie war wie Marmelstein so bleich, Und heimlich wunderbar; Im Auge schwamm es perlengleich, Gar seltsam wallt' ihr Haar. Und leise, leise sich bewegt Die marmorblasse Maid, Und an mein Herz sich niederlegt Die marmorblasse Maid. Wie bebt und pocht vor Weh und Lust, Mein Herz, und brennet heiß! Nicht bebt, nicht pocht der Schönen Brust, Die ist so kalt wie Eis. ,,Nicht bebt, nicht pocht wohl meine Brust, Die ist wie Eis so kalt; Doch kenn' auch ich der Liebe Lust, Der Liebe Allgewalt. Mir blüht kein Roth auf Mund und Wang, Mein Herz durchströmt kein Blut; Doch sträube dich nicht schauernd bang, Ich bin dir hold und gut." Und wilder noch umschlang sie mich, Und that mir bald ein Leid; Da kräht der Hahn – und stumm entwich Die marmorblasse Maid.

Сновидения IX Бледная дева / Лежал я и спал Лежал я и спал, был мой сон неглубок, И робки тоска и вина; Ко мне в сновиденьи пришла на порог Прекрасная дева одна. Бела, словно мрамор, та дева была Движения все чуть странны, Жемчужины глаз мне она принесла И волосы цвета волны.          Движения медленны были у ней, Как мрамор она бела, И вот эта девушка камня бледней На сердце мое легла. От страсти забилось тут сердце мое, И стало в груди горячо! Нет дрожи, биенья в груди у нее – Всё хладно, как лед, как ничье. «Пусть грудь не дрожит у меня мотыльком И пусть, словно лед, холодна, Но страсти любовной мне голос знаком И как всемогуща она. Не розовы губы и щеки мои, Кровь сердцем моим не текла, Но ты не ершись, не противься, не жди Подвоха, с тобой я мила». И крепче еще меня тут обняла, И стало еще мне больней... Но крикнул петух – и дымком уплыла Та девушка камня бледней. 08-09.09.2022

https://gedichte.xbib.de/mp3-download/h/heine%20-%20ich%20lag%20und%20schlief.mp3

[zwh]

»Augen, sterblich schöne Sterne!« Also mag das Liedchen klingen, Das ich weiland in Toskana An dem Meere hörte singen. Eine kleine Dirne sang es, Die am Meere Netze flickte; Sah mich an, bis ich die Lippen An ihr rotes Mündchen drückte. An das Lied, an Meer und Netze Hab ich wieder denken müssen, Als ich dich zuerst erblickte – Doch nun muß ich dich auch küssen.

«Очи-звезды, вы прекрасны!» – Часто в песенках звучало, Что в Тоскане возле моря Я наслушался немало. Так одна девчонка пела – Та, что невод там чинила, Пока я губами страстно Не закрыл ей ротик милый. Я о песне, море, сетях Позже думать буду, братцы, А тебя увидев, должен Первым делом целоваться. 10.09.2022

[Awwal]

Понятно, что Данте, просто хотелось бы у кого-нибудь читавшего узнать подробности про этого ученика Виргилия. Ну, либо мне самому придется искать это место у Данте и читать.

***... "Ученик Виргилия" - это Данте Алигьери.

[zwh]

Als Sie mich umschlang mit zärtlichem Pressen, Da ist meine Seele gen Himmel geflogen! Ich ließ sie fliegen, und hab unterdessen Den Nektar von Ihren Lippen gesogen.

Когда Вы обняли меня с нежной силой, Душа моя нá небо тут же взлетела, И там и летала, пока, быстрокрыла, Нектар с Ваших губ собирать она смела. 10.09.2022

[zwh]

Понятно, что Данте, просто хотелось бы у кого-нибудь читавшего узнать подробности про этого ученика Виргилия. Ну, либо мне самому придется искать это место у Данте и читать.

***... "Ученик Виргилия" - это Данте Алигьери.

Да я уж понял -- пришлось пару дней назад таки у Яндекса спросить, раз все молчали.

[zwh]

Что-то посмотрел я на перевод очередного одночетверостишного стишка, и он мне не понравился (т.к. дажее размер не сохранился). Посему решил переделать. Прошлогодний перевод его, пожалуй, просто выкину.

An Campe Der Sangesvogel der ist tot, Du wirst ihn nicht erwecken! Du kannst dir ruhig in den Steiß Die goldne Feder stecken.

Юлиусу Кампе Птичка певчая помёрла, Ты ее не оживишь! Даже если себе в гузку Перьев золотых вонзишь. 10.09.2022

К Юлиусу Кампе Всё, птичка певчая мертва, Ее не оживишь ты! Хоть золотое тихо в зад Перо себе вонзишь ты. 27.07.2023

[zwh]

Mimi Bin kein sittsam Bürgerkätzchen, Nicht im frommen Stübchen spinn' ich. Auf dem Dach, in freier Luft, Eine freie Katze bin ich. Wenn ich sommernächtlich schwärme, Auf dem Dache, in der Kühle, Schnurrt und knurrt in mir Musik, Und ich singe, was ich fühle. Also spricht sie. Aus dem Busen Wilde Brautgesänge quellen, Und der Wohllaut lockt herbei Alle Katerjunggesellen. Alle Katerjunggesellen, Schnurrend, knurrend, alle kommen, Mit Mimi zu musiciren, Liebelechzend, lustentglommen. Das sind keine Virtuosen, Die entweiht jemals für Lohngunst Die Musik, sie blieben stets Die Apostel heil'ger Tonkunst. Brauchen keine Instrumente, Sie sind selber Bratsch und Flöte; Eine Pauke ist ihr Bauch, Ihre Nasen sind Trompeten. Sie erheben ihre Stimmen Zum Konzert gemeinsam jetzo; Das sind Fugen, wie von Bach Oder Guido von Arezzo. Das sind tolle Symphonien, Wie Capricen von Beethoven Oder Berlioz, der wird Schnurrend, knurrend übertroffen. Wunderbare Macht der Töne! Zauberklänge sonder Gleichen! Sie erschüttern selbst den Himmel Und die Sterne dort erbleichen. Wenn sie hört die Zauberklänge, Wenn sie hört die Wundertöne, So verhüllt ihr Angesicht Mit dem Wolkenflor Selene. Nur das Lästermaul, die alte Prima-Donna Philomele³ Rümpft die Nase, schnupft und schmäht Mimi's Singen – kalte Seele! Doch gleichviel! Das musiciret, Trotz dem Neide der Signora, Bis am Horizont erscheint Rosig lächelnd Fee Aurora.

Мими «Не являюсь скромной киской, Не мурлычу в спальне крошкой, Я на крыше, где простор, Становлюсь свободной кошкой. Коль гуляю я за пóлночь По прохладе да по крыше, Музыка мурчит во мне, И пою я то, что слышу». Из груди кошачьей льется Пенье дикой новобрачной, Ловят местные коты В нем гармонию удачно. И котовские ребята Все мурлычут, прибегают Музицировать с Мими, От любви изнемогая. Нет средь нех тех виртуозов, Осквернить чтоб за награду Музыку, ведь им ее Быть апостолами надо. Не нужны им инструменты, Хоть их флейты чутку грубы; Животы – литавры их, А носы их – словно трубы. Голоса они возвысят, Чтоб в концерте лучше спеться. Фуги Баха просто всё Или Гвидо из Ареццо¹! Их симфонии чуть ди́ки, Как Бетховена капризы, Или словно Берлиоз² Через край полился низом. Сила звука бесподобна! Тоны сказочно неровны! Небосвод от них дрожит, И бледнеют звёзды словно. Чуть вы слышите те звуки, Чýдных тембров перемены, Накрывает вам лицо Облачных цветов Селена. Только старая лгунишка Примадонна Филомела³ Морщит нос и зло клеймит То, что нам Мими тут пела. Да, та музыка умолкнет, Но не волей той синьоры, А лишь первый луч падет Бледно-розовой авроры. 26-27.07.2023

¹ Гвидо д'Ареццо, Гвидо Аретинский (итал. Guido d'Arezzo, лат. Guido Aretinus) (ок. 990 — ок. 1050) — итальянский теоретик музыки и педагог, один из крупнейших в эпоху Средних веков и самых значимых во всей истории западноевропейской музыки.
² Гектóр Берлиóз , или Луи-Эктóр Берлиóз (фр. Louis-Hector Berlioz, 1803-1869) — французский композитор, дирижёр, музыкальный писатель периода романтизма.
³ Филомела (др.-греч. Φιλομήλα) — персонаж древнегреческой мифологии. В европейской поэзии Нового времени Филомела означает соловья.

[zwh]

In welche soll ich mich verlieben, Da beide liebenswürdig sind? Ein schönes Weib ist noch die Mutter, Die Tochter ist ein schönes Kind. Die weißen, unerfahrnen Glieder, Sie sind so rührend anzusehn! Doch reizend sind geniale Augen, Die unsre Zärtlichkeit verstehn. Es gleicht mein Herz dem grauen Freunde, Der zwischen zwey Gebündel Heu Nachsinnlich grübelt, welch' von beiden Das allerbeste Futter sey.

В которую из них влюбиться? Достойны обе ведь, хотя Та женщина и мать к тому же, А дочь – прекрасное дитя. Свежо неопытное тело, Все части милы и нежны, Глаза – само очарованье, Что нежность понимать должны. Ослу подобно мое сердце, Что, видя сена две копны, Всё думает, корма в которой По-настоящему вкусны. 11.09.2022

[Hellerick]

А дочка городничего очень не дурна, да и матушка такая, что еще можно бы...

[zwh]

Die Liebe begann im Monat März, Wo mir erkrankte Sinn und Herz. Doch als der Mai, der grüne, kam: Ein Ende all mein Trauern nahm. Es war am Nachmittag um drei Wohl auf der Moosbank der Einsiedelei, Die hinter der Linde liegt versteckt, Da hab' ich Ihr mein Herz entdeckt. Die Blumen dufteten. Im Baum Die Nachtigall sang, doch hörten wir kaum Ein einziges Wort von ihrem Gesinge, Wir hatten zu reden viel wichtige Dinge. Wir schwuren uns Treue bis in den Tod. Die Stunden schwanden, das Abendroth Erlosch. Doch saßen wir lange Zeit Und weinten in der Dunkelheit.

Был месяц март, началась любовь, Болели ею душа и кровь, Но вместе с маем зеленым таким Пришел конец печалям моим. Случилось в полдень, часа так в два, Сидели, где чуть примята трава, Пенек там тайный под липой был, И там я Вам свое сердце открыл. Цвело всё, на дереве пел соловей, Но мы ни слова из песни всей Не слышали – надо было затем Нам обсудить много важных тем. Мы клялись жарко, что только смерть Разлýчит. С закатом темнела твердь. Сидели мы долго в часов череде И плакали тихо в сплошной темноте. 12.09.2022

[zwh]

Entartung Hat die Natur sich auch verschlechtert, Und nimmt sie Menschenfehler an? Mich dünkt die Pflanzen und die Thiere, Sie lügen jetzt wie jedermann. Ich glaub' nicht an der Lilje Keuschheit. Es buhlt mit ihr der bunte Geck, Der Schmetterling; der küßt und flattert Am End' mit ihrer Unschuld weg. Von der Bescheidenheit der Veilchen Halt ich nicht viel. Die kleine Blum', Mit den koketten Düften lockt sie, Und heimlich dürstet sie nach Ruhm. Ich zweifle auch, ob sie empfindet, Die Nachtigall, das was sie singt; Sie übertreibt und schluchzt und trillert Nur aus Routine, wie mich dünkt. Die Wahrheit schwindet von der Erde, Auch mit der Treu' ist es vorbey. Die Hunde wedeln noch und stinken Wie sonst, doch sind sie nicht mehr treu.

Вырождение Природа тоже вся прогни́ла, Людей ошибки приняла? Мне кажется, цветы и звери, Как люди, лгут, хоть не со зла. Не верю в лилии невинность, Ведь пестрый франт гуляет с ней – Он мотылек, он поцелует И упорхнет еще резвей. О скромности фиалки тоже Не слышал. Маленький цветок Вас привлекает ароматом, Но славы жаждет он глоток. В сомненьях я, что соловей наш Понять способен, чтó поет; Страдает, плачет, трель выводит Рутинно очень... где полет? Увы, так правда убывает, Надежность, верность не нужны... Собаки лают и воняют – Как прежде, только неверны. 13.09.2022

[zwh]

Frühling Die Wellen blinken und fließen dahin – Es liebt sich so lieblich im Lenze! Am Flusse sitzt die Schäferin Und windet die zärtlichsten Kränze. Das knospet und quillt, mit duftender Lust – Es liebt sich so lieblich im Lenze! Die Schäferin seufzt aus tiefer Brust: Wem geb' ich meine Kränze? Ein Reuter reutet den Fluß entlang, Er grüßt so blühenden Muthes! Die Schäferin schaut ihm nach so bang, Fern flattert die Feder des Huthes. Sie weint und wirft in den gleitenden Fluß Die schönen Blumenkränze. Die Nachtigall singt von Lieb' und Kuß – Es liebt sich so lieblich im Lenze!

Весна Блеснувши, волна сразу дальше бежит, День нынче весенний ясный. У речки на травке пастушка сидит, Венок там плетет прекрасный. Цветет, распускается радостно всё Весны разноцветно платье. Вздыхает пастушка всей грудью ее – Кому бы венок отдать мне? Вот двигался конный вдоль этой реки, Ей крикнул «Привет!» с улыбкой. Тоскливо пастушка глядит ему вслед, Перо в его шляпе гибко... В слезах она бросила в воды реки Венок тот цветочный яркий. Воспел соловей поцелуи любви – Так любит весну он жарко! 13-14.09.2022

[zwh]

Erinnerung Übersetzt aus dem Englischen Sentimental Magazine, Vol. XXXV. Was willst du, traurig liebes Traumgebilde? Ich sehe dich, ich fühle deinen Hauch! Du schaust mich an mit wehmutvoller Milde; Ich kenne dich, und ach! du kennst mich auch. Ich bin ein kranker Jüngling jetzt, die Glieder Sind lebensmatt, das Herz ist ausgebrannt, Mißmut umflort mich, Kummer drückt mich nieder; Viel anders wars, als ich dich einstens fand! In stolzer Kraft, und von der Heimat ferne, Ich jagte da nach einem alten Wahn; Die Erd wollt ich zerstampfen, und die Sterne Wollt ich entreißen ihrer Himmelsbahn. – Frankfurt, du hegst viel Narrn und Bösewichter, Doch lieb ich dich, du gabst dem deutschen Land Manch guten Kaiser und den besten Dichter, Und bist die Stadt, wo ich die Holde fand. Ich ging die Zeil entlang, die schöngebaute, Es war die Messe just, die Schacherzeit, Und bunt war das Gewimmel, und ich schaute Wie träumend auf des Volks Geschäftigkeit. Da sah ich Sie! Mit heimlich süßem Staunen Erblickt ich da die schwebende Gestalt, Die selgen Augen und die sanften Braunen – Es zog mich hin mit seltsamer Gewalt. Und über Markt und Straßen gings, und weiter, Bis an ein Gäßchen, schmal und traulich klein – Da dreht sich um die Holde, lächelt heiter, Und schlüpft ins Haus – ich eile hinterdrein. Die Muhme nur war schlecht, und ihrem Geize Sie opferte des Mädchens Blüten hin; Das Kind ergab mir willig seine Reize, Jedoch, bei Gott! es dacht nicht an Gewinn. Bei Gott! auf andre Weiber noch als Musen Versteh ich mich, mich täuscht kein glatt Gesicht. So, weiß ich, klopft kein einstudierter Busen, Und solche Blicke hat die Lüge nicht. Und sie war schön! So hold ist nicht gewesen Die Göttin, als sie stieg aus Wellenschaum. Vielleicht war sie das wunderschöne Wesen, Das ich geahnt im frühen Knabentraum! Ich hab es nicht erkannt! Es war umnachtet Mein Sinn, und fremder Zauber mich umwand. Vielleicht das Glück, wonach ich stets geschmachtet, Ich hielts im Arm – und hab es nicht erkannt! Doch schöner war sie noch in ihren Schmerzen, Als nach drei Tagen, die ich wundersüß Verträumt an ihrem wundersüßen Herzen, Der alte Wahn mich weiter eilen hieß; Als sie, mit wild verzweifelnder Gebärde Und aufgelöstem Haar, die Hände rang, Und endlich niederstürzte auf die Erde, Und laut aufweinend meine Knie umschlang! Ach Gott! es hatte sich in meinen Sporen Ihr Haar verwickelt – bluten sah ich sie – Und doch riß ich mich los – und hab verloren Mein armes Kind, und wieder sah ichs nie! Fort ist der alte Wahn, jedoch das Bildnis Des armen Kinds umschwebt mich, wo ich bin. Wo irrst du jetzt, in welcher kalten Wildnis? Dem Elend und dem Gram gab ich dich hin!

Воспоминание Переведено из английского журнала «Sentimental Magazine», №35. Что хочешь ты, печальный образ сонный? Тебя я вижу, чувствую дыханье! Ты смотришь с добротой, к унынью склонной... Друг друга знаем мы – печально знанье. Я юноша больной сейчас, суставы Слабы, и сердце всё обожжено, Окутала досада, нрав нездравый. Тебя найдя, всё краше знал я, но... Когда был в силе я, вдали от дома Я гнался за нелепою мечтой – Была – что сокрушу я Землю – дрема – И звёзды тормозну одной пятой... Ты, Франкфурт, любишь чудаков, эстетов, Но я тебя люблю, ты дал стране И кайзеров, и лучших из поэтов, И милая явилась здесь ко мне. За временем я шел неугомонным – Была то месса, то какой-то торг, Толпа пестрела, и взирал я сонно На деловитый той толпы восторг. Увидел вдруг Ее! Я с изумленьем Глядел на образ чуть парящий тот – Блаженство глаз, шатенка-привиденье... Тянуло с силой к ней меня вперед. По рынку, улицам иду я дальше страстно До переулка ýже и длинней – Свернула милая, мне улыбнулась ясно, Шмыгнула в дом – я поспешил за ней. По жадности своей малышки тетка Чуть уступала девы красоте. Та интерес свой высказала кротко... Мой Бог! пока победа лишь в мечте... Бог! для меня все женщины как музы, Но гладкий лик меня не соблазнит. Стучать ж заученно для сердца – как обуза, И взглядом страстным ложь не помани́т. Она была мила, прекрасна, словно Богиня, что из пены волн морской. Возможно, что была она духовно Из снов мальчишьих – искренней такой! Того я не узнал! Ум помутился, Опутан неким чуждым колдовством. То счастье, жизнь к которому стремился, Держал в руках – но не узнал о том! Была она всё краше в своем горе, Когда через три дня, что я провел В мечтаньях о ее чудесном взоре, Мираж мой старый вновь меня оплел – Когда она, в отчаяньи ужасном, Волóс распущенных не уберя с чела, Упала наземь предо мной и страстно Колени мне руками обвила. О Боже! кровоточащие поры Мои и пряди спутанных волос... Я вырвался – и потерял с позором Ее, не видел больше этих слез. Мираж ушел, но образ безутешный Той девочки летает вкруг меня. Где бродишь ты, в какой нужде кромешной? Ей óтдал я тебя, не оценя! 28-29.07.2023

[zwh]

Neuer Frühling I Unterm weißen Baume sitzend Hörst du fern die Winde schrillen, Siehst wie oben stumme Wolken Sich in Nebeldecken hüllen; Siehst, wie unten ausgestorben Wald und Flur, wie geschoren; – Um dich Winter, in dir Winter, Und dein Herz ist eingefroren. Plötzlich fallen auf dich nieder Weiße Flocken, und verdrossen Meinst du schon mit Schneegestöber Hab' der Baum dich übergossen. Doch es ist kein Schneegestöber, Merkst es bald mit freud'gem Schrecken; Duft'ge Frühlingsblüthen sind es, Die dich necken und bedecken. Welch ein schauersüßer Zauber! Winter wandelt sich in Maye, Schnee verwandelt sich in Blüthen, Und dein Herz es liebt aufs Neue.

Новая весна I Под березою здесь сидя, Слышишь, как ветра там воют? Видишь, как немые тучи Там себя в туман зароют? Как безжизненны – ты видишь? – Лес и поле, всё как смыло. У тебя зима снаружи И внутри, и всё застыло. На тебя снежинки пали, Ведь была ты недовольна – То тебя береза снегом Завалила, белоствольна. Не метель это! – с веселым Ты заметишь вдруг испугом, – Это дух и цвет весенний Дразнят, манят, водят крýгом. Колдовство до сладкой дрожи! – Зиму в май вдруг превратило, Обратился снег в цветенье, Сердце снова полюбило. 15.09.2022