CAPITULUM 21. PUGNA DISCIPULŌRUM

[_Swetlana]

CAPITULUM ŪNUM ET VĪCĒSIMUM. PUGNA DISCIPULŌRUM
Взято hīc

LINGUA LATĪNA PER SĒ ILLŪSTRĀTA
Familia Rōmāna by Hans H. Ørberg
Audio by Luke Amadeus Ranieri, i.e. ScorpioMartianus (youtube.com/c/ScorpioMartianus)
Аудио 21 Pugna Discipulōrum - L. Amadeus Ranierius

interim – (adv.) между тем, тем временем, пока

vestis, is f – одежда, платье, одеяние
vestīmentum, ī n – одежда, платье
bōs, bovis m – бык
porcus, ī – свинья
solum, ī n – земля, почва; пол; подошва ноги; подошва обуви
sordēs, is f (преим. pl. ; gen. pl. ērum) – грязь, неопрятность, нечистота
falsum, ī – ложь, обман

mundus a, um – чистый, опрятный
candidus a, um – ослепительно белый, белоснежный
pulsātus – participle, pass., perfect – побитый

cognōscō, cognōscit, cognōscunt, cognōscere –  познавать, узнавать, знакомиться
gerō, gerit, gerunt, gerere – носить, таскать
mūtō, mūtat, mūtant, mūtāre – отодвигать, удалять; менять; сбрасывать; превращаться, изменяться
Mūtā vestīmenta! – переоденься!
induō, induit, induunt, induere – надевать
mentior, mentītur, mentiuntur, mentīrī (dep.) – лгать; клеветать; обманывать; фантазировать

ambulāvit – perfect, ind., act., 3p., sg.
jacuit – perfect, ind., act., 3p., sg.
intrāvisse – infinitivum, act., perfect
mūtāvistī – perfect, ind., act., 2p., sg.
fuistī – perfect, ind., act., 2p., sg. – был
docuit – perfect, ind., act., 3p., sg.
ait – perfect, ind., act., 3p., sg. (verb defect.) – подтверждать, отвечать утвердительно; говорить, утверждать, заверять
ain' (aisne) или ain' vero (ain' tandem) – да быть не может!, в самом деле?
ut ait lex – как гласит закон
quid ais? – да что ты? (неужели?) или что ты (на это) скажешь?

[_Swetlana]

[_Swetlana]

PUGNA DISCIPULŌRUM

     Ecce puer quī ē lūdō domum revertitur. Quis est hic puer? Mārcus est, sed difficile est eum cognōscere, nam sordidus est et sanguis dē nāsō eius fluit. Hodiē māne vestīmenta Mārcī munda erant atque tam candida quam nix nova, nunc vērō sordida et ūmida sunt. Cūr vestis Mārcī ūmida est? Vestis ūmida est, quod Mārcus per imbrem ambulāvit. Nec modo Mārcus, sed etiam Titus et Sextus per imbrem ambulāvērunt. Omnēs discipulī vestīmentīs ūmidīs domum revertuntur.
     Sed cūr sanguis dē nāsō fluit Mārcō? Sanguis eī dē nāsō fluit, quod Mārcus ā Sextō pulsātus est. Nōnne Mārcus Sextum pulsāvit? Prīmum Sextus ōs Mārcī pugnō pulsāvit, deinde Mārcus et Titus Sextum pulsāvērunt. Sextus, quī māior est quam cēterī discipulī, cum Mārcō et Titō pugnāvit et ab iīs pulsātus est. Puerī pugnāvērunt in viā angustā quae Tūsculō ad vīllam Iūliī fert.
     Nōn modo vestis, sed etiam faciēs et manūs et genua Mārcī sordida sunt. Cūr tam sordidus est puer? Sordidus est quod humī iacuit; humus enim propter imbrem ūmida et sordida est. Et Mārcus et Sextus humī iacuērunt. Prīmum Mārcus iacuit sub Sextō. Titus vērō Mārcum vocāre audīvit ac Sextum oppugnāvit. Mox Sextus ipse humī iacēns ā duōbus puerīs pulsātus est; magnā vōce patrem et mātrem vocāvit, nec vērō parentēs eum audīvērunt: vōx Sextī ā nūllō praeter puerōs audīta est.
     Mārcus ātrium intrāns nōn statim ā patre suō cognōscitur, sed cum prīmum fīlius patrem salūtāvit, Iūlius vōcem fīliī cognōscit. Tum cruōrem in faciē eius cōnspiciēns exclāmat pater: "Ō mī fīlī! Quis tē pulsāvit?"
     Mārcus: "Bōs īrātus cornū mē pulsāvit!"
     Iūlius: "Id vērum nōn est! Is quī tē pulsāvit cornua nōn gerit. Ā quō pulsātus es?"
     Mārcus: "Ā Sextō pulsātus sum."
     Iūlius: "Intellegēbam tē nōn cornibus, sed pugnīs pulsātum esse. At cūr tū pulsātus es? Certē nōn sine causā Sextus tē pulsāvit. Incipe ab initiō: ille prīmum ā tē pulsātus est!"
     Mārcus: "Minimē! Prīmum ille mē pugnō pulsāvit sine causā, deinde ego illum pulsāvī!"
     Iūlius: "Tūne sōlus Sextum pulsāvistī?"
     Mārcus: "Ego et Titus eum pulsāvimus."
     Iūlius: "Quid? Vōs duo ūnum pulsāvistis? Duo cum ūnō pugnāvistis?"
     Mārcus sē et Titum excūsāre cōnātur: "At pugnāvimus cum puerō māiōre. Sōlus Sextum vincere nōn possum, nam is multō māior ac validior est quam ego. Sextus tam validus est quam bōs!"
     Iūlius: "Et tū tam sordidus es quam porcus! Cūr sordida est vestis tua nova? Humīne iacuistī?"
     Mārcus: "Humī iacuī: Sextus mē tenuit. Sed is quoque humī iacuit: nōs eum tenuimus!"
     Iūlius: "Iam satis audīvī dē pugnā vestrā indignā. Nam certē nōn decet pulsāre puerum minōrem, sed duōs puerōs cum ūnō pugnāre indignissimum est - hoc nūllō modō excūsārī potest! Nōlī mihi plūs nārrāre dē hāc rē! Age, ī in cubiculum tuum ac mūtā vestīmenta! Dāvus tibi alia vestīmenta dabit."
     Mārcus Dāvum sequitur in cubiculum, ubi cruōrem et sordēs ē faciē, manibus, genibus lavat ac vestīmenta mūtat. Puer vestem sordidam pōnit aliamque vestem mundam et candidam induit.

[_Swetlana]

[_Swetlana]

[_Swetlana]

     Interim Aemilia ātrium intrat. Māter familiās statim sordēs et vestīgia Mārcī in solō cōnspicit et "Sordidum est hoc solum!" inquit, "Aliquis pedibus sordidīs in solō mundō ambulāvit! Quis per ōstium intrāvit? aliquis ē familiā nostrā?"
     "Porcus intrāvit!" ait Iūlius.
     Aemilia: "Quod ais?"
     Iūlius: "'Porcum intrāvisse' āiō."
     Aemilia: "Ain' tū? Porcusne ātrium intrāvit?"
     Iūlius: "'Porcus' quī intrāvit est tuus Mārcus fīlius!" Iūlius 'Mārcum intrāvisse' dīcit, at nōn dīcit 'eum ā Sextō pulsātum esse et humī iacuisse.'
     Aemilia, quae iam intellegit puerum sordidum ā patre 'porcum' appellātum esse, "Ubi est Mārcus?" inquit, "Cūr nōndum mē salūtāvit?"
     Iūlius: "Mārcus lavātur et vestem mūtat."
     Mārcus, postquam vestem mūtāvit, mundus redit et mātrem salūtat.
     "Salvē, mī fīlī!" inquit māter, "Bonus es puer, quod statim vestem mūtāvistī. In lūdōne quoque bonus puer fuistī?"
     Mārcus: "Profectō bonus puer fuī, māter. Laudātus sum ā magistrō." Mārcus dīcit 'sē bonum puerum fuisse et laudātum esse', quamquam puer improbus fuit et ā magistrō verberātus est. Quod dīcit nōn vērum, sed falsum est: Mārcus mentītur.
     Iūlius: "Quid magister vōs docuit hodiē?"
     Mārcus: "Multa nōs docuit: legere et scrībere et computāre et cētera. Prīmum magister nōbīs aliquid recitāvit, nesciō quid, nihil enim audīvī praeter initium!" Mārcus dīcit 'sē nihil audīvisse praeter initium', id quod vērum est.
     Aemilia: "Quā dē causā nōn omnia audīvistī?"
     Iūlius: "Hahae! Magistrō recitante, Mārcus dormīvit!" Iūlius 'Mārcum dormīvisse' dīcit, nec vērō māter id crēdit.
     Aemilia: "Audīsne, Mārce? Pater dīcit 'tē in lūdō dormīvisse'! Nōnne falsum est quod dīcit pater? Num tū vērē in lūdō dormīvistī?"
     Mārcus: "Ita est ut dīcit pater. Nec vērō ego sōlus dormīvī: omnēs dormīvimus!"
     Aemilia: "Ain' vērō? In lūdō dormīvistis? Malī discipulī fuistis! Nōnne pūnītī estis ā magistrō?"
     Mārcus: "Certē malī discipulī fuimus ac pūnītī sumus: omnēs verberātī sumus ā magistrō. Adhūc mihi dolet tergum. Sed paulō post magister litterās meās laudāvit. Tabellam vōbīs ostendam. Ecce tabella mea."
     Mārcus parentibus nōn suam, sed aliēnam tabellam ostendit. Cuius est ea tabella? Sextī est: Mārcus enim tabellās eōrum mūtāvit inter pugnam! Nōn Mārcus, sed Sextus scrīpsit litterās quae in eā tabellā leguntur. Aemilia vērō, quae tabellam Mārcī esse crēdit, ā fīliō suō improbō fallitur. Nōn difficile est mātrem Mārcī fallere!
     Aemilia: "Tūne ipse hās litterās pulcherrimās scrīpsistī?"
     Mārcus: "Ipse scrīpsī profectō. Mihi crēde!"
     Mārcus mentītur; nam id quod Mārcus 'sē ipsum scrīpsisse' dīcit, ā Sextō scrīptum est. Sed Aemilia, quae litterās ā Mārcō scrīptās esse crēdit, "Aspice, Iūlī!" inquit, "Mārcus ipse haec scrīpsit et ā magistrō laudātus est. Quid dīxit magister, Mārce? Nārrā nōbīs omnia!"
     Mārcus iterum mentītur: "Dīxit 'mē pulcherrimē et rēctissimē scrīpsisse'." (Nōs vērō scīmus magistrum aliud dīxisse!)
     Iūlius, quī Mārcum discipulum pigerrimum esse scit, iam dē verbīs eius dubitāre incipit. Aemilia vērō nihil dubitat, sed omnia crēdit!
     Aemilia: "Cēterī discipulī nōnne rēctē scrīpsērunt?"
     Mārcus: "Minimē! Titus et Sextus prāvē scrīpsērunt et malī discipulī fuērunt, nec ā magistrō laudātī sunt. Ego sōlus laudātus sum!"
     Iūlius: "Vōsne omnēs eadem vocābula scrīpsistis?"
     Mārcus: "Omnēs eadem scrīpsimus, sed ego sōlus rēctē scrīpsī - ut iam vōbīs dīxī."
     Iam Iūlius, quī Sextum discipulum industrium ac prūdentem esse scit, Mārcō nōn crēdit. Mārcus patrem suum fallere nōn potest. Ergō Iūlius, quī interim tabellam in manūs sūmpsit,
     "Mentīris, Mārce!" inquit, "Hoc tuā manū scrīptum nōn est. Falsa sunt omnia quae nōbīs nārrāvistī!"
     Aemilia vērō "Quā dē causā" inquit, "eum falsa dīxisse putās? Cūr nōn crēdis fīliō tuō?"
     Sed antequam Iūlius ad haec respondēre potest, aliquis iānuam pulsat. Quis pulsat? Vidē capitulum quod sequitur!

[_Swetlana]

GRAMMATICA LATĪNA
Verbī tempora

Praeteritum perfectum et imperfectum
Nox obscūra erat: nūlla lūna caelum illūstrābat; caelum neque lūnā neque stēllīs illūstrābātur. – Ночь была темна: небо не освещала луна; небо не освещалось ни луной, ни звёздами.
Tum fulgur caelum illūstrāvit; caelum obscūrum fulgure clārissimō illūstrātum est. – Затем небо осветила молния; тёмное небо было освещено ярчайшей молнией.
'Illūstrābat, illūstrābātur' est praeteritum imperfectum.
'illūstrāvit, illūstrātum est' praeteritum perfectum est.

Perfectum
Āctīvum               

	Singulāris	Plūrālis
1	-ī	-imus
2	-istī	-istis
3	-it	-ērunt

   
Mārcus dīcit 'sē Sextum pulsāvisse': "Ego Sextum pulsāvī."
Iūlius: "Tūne sōlus eum pulsāvistī?"
Mārcus: "Ego et Titus eum pulsāvimus. "
Iūlius: "Vōsne ūnum pulsāvistis?"
Prīmum Mārcum pulsāvit Sextus, tum Mārcus et Titus eum pulsāvērunt.

Pulsāre. Īnfīnītīvus perfectī: pulsāv|isse               

	Singulāris	Plūrālis
1	pulsāv|ī	pulsāv|imus
2	pulsāv|istī	pulsāv|istis
3	pulsāv|it	pulsāv|ērunt

   
Dormīre. Īnfīnītīvus perfectī: dormīv|isse

	Singulāris	Plūrālis
1	dormīv|ī	dormīv|imus
2	dormīv|istī	dormīv|istis
3	dormīv|it	dormīv|ērunt

   
Exempla:
[1] recitā|re: recitāv|isse;
[2] pārē|re: pāru|isse;
[3] scrīb|ere: scrīps|isse;
[4] audī|re: audīv|isse.

Mārcus malus discipulus fuit: male recitāvit, foedē scrīpsit, in lūdō dormīvit, nec magistrō pāruit. Sed Mārcus dīcit 'sē bonum discipulum fuisse, bene recitāvisse, pulchrē scrīpsisse, magistrō pāruisse, nec in lūdō dormīvisse: "Ego bonus discipulus fuī, bene recitāvī, pulchrē scrīpsī, magistrō pāruī, nec in lūdō dormīvī!"
Iūlius: "Mentīris, Mārce! Tū malus discipulus fuistī, male recitāvistī, foedē scrīpsistī, in lūdō dormīvistī, nec magistrō pāruistī!"

Mārcus et Titus malī discipulī fuērunt, male recitāvērunt, foedē scrīpsērunt, in lūdō dormīvērunt, nec magistrō pāruērunt.
Mārcus et Titus: "Nōs bonī discipulī fuimus, bene recitāvimus, pulchrē scrīpsimus, magistrō pāruimus, nec in lūdō dormīvimus!"
Iūlius: "Mentīminī, puerī! Vōs malī discipulī fuistis, male recitāvistis, foedē scripsistis, in lūdō dormīvistis, nec magistrō pāruistis!"

Recitāre. Īnfīnītīvus perfectī: recitāv|isse             

	Singulāris	Plūrālis
1	recitāv|ī	recitāv|imus
2	recitāv|istī	recitāv|istis
3	recitāv|it	recitāv|ērunt

   
Pārēre. Īnfīnītīvus perfectī: pāru|isse

	Singulāris	Plūrālis
1	pāru|ī	pāru|imus
2	pāru|istī	pāru|istis
3	pāru|it	pāru|ērunt

   
Scrībere. Īnfīnītīvus perfectī: scrīp|isse

	Singulāris	Plūrālis
1	scrīp|ī	scrīp|imus
2	scrīp|istī	scrīp|istis
3	scrīp|it	scrīp|ērunt

   
Audīre. Īnfīnītīvus perfectī: audīv|isse

	Singulāris	Plūrālis
1	audīv|ī	audīv|imus
2	audīv|istī	audīv|istis
3	audīv|it	audīv|ērunt

   
Esse. Īnfīnītīvus perfectī: fu|isse

	Singulāris	Plūrālis
1	fu|ī	fu|imus
2	fu|istī	fu|istis
3	fu|it	fu|ērunt

[_Swetlana]

Passivum
Pater fīlium / fīliam laudāvit = fīlius laudātus est / fīlia laudāta est ā patre.
Fīlius laudātus / fīlia laudāta gaudet.

Pater fīliōs / fīliās laudāvit = fīliī laudātī sunt / fīliae laudātae sunt ā patre.
Fīliī laudātī / fīliae laudātae gaudent.

'Laudātus –a, -um' est participium perfectī.
Participium perfectī est adiectīvum dēclīnātiōnis I/II.
Alia participia perfectī: pulsāt|us, appellāt|us, verberāt|us, scrīpt|us, audīt|us, pūnīt|us. Cum participium perfectī cum tempore praesentī verbī 'esse' coniungitur, fit perfectum passīvī.

Discipulus dīcit 'sē laudātum esse': "Ā magistrō laudātus sum."
(laudātum esse - acc. +inf.)
Pater: "Tūne laudātus es?"

Discipulī dīcunt 'sē laudātōs esse': "Ā magistrō laudātī sumus."
(laudātōs esse - acc. + inf.)
Pater: "Vōsne laudātī estis?"

Īnfīnītīvus: laudātus esse

	Singulāris	Plūrālis
1	laudātus sum	laudātī  sumus
2	laudātus es	laudātī  estis
3	laudātus est	laudātī  sunt

   

[_Swetlana]

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
PUGNA DISCIPULŌRUM – ДРАКА УЧЕНИКОВ

Ecce puer quī ē lūdō domum revertitur. Quis est hic puer? Mārcus est, sed difficile est eum cognōscere, nam sordidus est et sanguis dē nāsō eius fluit. Hodiē māne vestīmenta Mārcī munda erant atque tam candida quam nix nova, nunc vērō sordida et ūmida sunt. Cūr vestis Mārcī ūmida est? Vestis ūmida est, quod Mārcus per imbrem ambulāvit. Nec modo Mārcus, sed etiam Titus et Sextus per imbrem ambulāvērunt. Omnēs discipulī vestīmentīs ūmidīs domum revertuntur. – Вот мальчик, который возвращается домой из школы. Кто этот мальчик? Марк, но его трудно узнать, потому что он грязный и из его носа течёт кровь. Сегодня утром одежда Марка была чистой и белоснежной, почти как новая, теперь же грязная и мокрая. Почему одежда Марка мокрая? Одежда мокрая, потому что Марк шёл под дождём. Не только Марк, но ещё Тит и Секст шли под дождём. Все ученики возвращаются домой в мокрой одежде.   
Sed cūr sanguis dē nāsō fluit Mārcō? Sanguis eī dē nāsō fluit, quod Mārcus ā Sextō pulsātus est. Nōnne Mārcus Sextum pulsāvit? Prīmum Sextus ōs Mārcī pugnō pulsāvit, deinde Mārcus et Titus Sextum pulsāvērunt. Sextus, quī māior est quam cēterī discipulī, cum Mārcō et Titō pugnāvit et ab iīs pulsātus est. Puerī pugnāvērunt in viā angustā quae Tūsculō ad vīllam Iūliī fert. – Но почему из носа Марка течёт кровь? У него из носа течёт кровь, потому что Марк был побит Секстом. Разве Марк не побил Секста? Сперва Секст ударил Марка кулаком в челюсть, затем Марк и Тит побили Секста. Секст, который старше, чем остальные ученики, подрался с Марком и Титом и был ими побит. Мальчики дрались на узкой дороге, ведущей из Тускула к вилле Юлия.
Nōn modo vestis, sed etiam faciēs et manūs et genua Mārcī sordida sunt. Cūr tam sordidus est puer? Sordidus est quod humī iacuit; humus enim propter imbrem ūmida et sordida est. Et Mārcus et Sextus humī iacuērunt. Prīmum Mārcus iacuit sub Sextō. Titus vērō Mārcum vocāre audīvit ac Sextum oppugnāvit. Mox Sextus ipse humī iacēns ā duōbus puerīs pulsātus est; magnā vōce patrem et mātrem vocāvit, nec vērō parentēs eum audīvērunt: vōx Sextī ā nūllō praeter puerōs audīta est. – Не только одежда, но даже лицо, и руки, и колени Марка в грязи. Почему мальчик такой грязный? Грязный, потому что валялся на земле, земля же из-за дождя грязная и мокрая. И Марк, и Секст валялись на земле. Вначале Марк лежал под Секстом. Однако Тит  услышал, как Марк его позвал, и напал на Секста. Скоро и сам Секст, лежащий на земле, был побит двумя мальчиками, громким голосом звал отца и мать, однако родители его не услышали; голос Секста не был услышан никем, кроме мальчиков.   
Mārcus ātrium intrāns nōn statim ā patre suō cognōscitur, sed cum prīmum fīlius patrem salūtāvit, Iūlius vōcem fīliī cognōscit. Tum cruōrem in faciē eius cōnspiciēns exclāmat pater: "Ō mī fīlī! Quis tē pulsāvit?" – Марк, входящий в атрий, не сразу узнаётся своим отцом, но когда сын первым поприветствовал отца, Юлий узнаёт голос сына. Затем, замечая кровь на его лице, отец восклицает: «О сын мой! Кто тебя ударил?»
Mārcus: "Bōs īrātus cornū mē pulsāvit!" – М.: «Разъярённый бык меня ударил меня рогом!»
Iūlius: "Id vērum nōn est! Is quī tē pulsāvit cornua nōn gerit. Ā quō pulsātus es?" – Ю.: «Неправда! Тот, кто тебя ударил, не носит рогов. Кем ты был ударен?»
Mārcus: "Ā Sextō pulsātus sum." – М.: «Секстом я был ударен».
Iūlius: "Intellegēbam tē nōn cornibus, sed pugnīs pulsātum esse. At cūr tū pulsātus es? Certē nōn sine causā Sextus tē pulsāvit. Incipe ab initiō: ille prīmum ā tē pulsātus est!" –  Ю.: «Понимал, что ты был ударен не рогом, а кулаком. А почему ты был ударен? Конечно, не без причины Секст тебя ударил. Начни с начала: он вначале был тобой ударен!»
Mārcus: "Minimē! Prīmum ille mē pugnō pulsāvit sine causā, deinde ego illum pulsāvī!" – М.: «Вовсе нет! Вначале он ударил меня кулаком без причины, затем я его ударил!»
Iūlius: "Tūne sōlus Sextum pulsāvistī?" – Ю.: «Ты один ударил Секста?»
Mārcus: "Ego et Titus eum pulsāvimus." – М.: «Мы с Титом его ударили».
Iūlius: "Quid? Vōs duo ūnum pulsāvistis? Duo cum ūnō pugnāvistis?" – Ю.: «Что? Вы вдвоём били одного? Вдвоём с одним подрались?»
Mārcus sē et Titum excūsāre cōnātur: "At pugnāvimus cum puerō māiōre. Sōlus Sextum vincere nōn possum, nam is multō māior ac validior est quam ego. Sextus tam validus est quam bōs!" – Марк пытается оправдать себя и Тита: «Но мы же подрались с мальчиком старше нас. Один я не мог победить Секста, потому что он много старше и сильнее меня. Секст силён как бык!»
Iūlius: "Et tū tam sordidus es quam porcus! Cūr sordida est vestis tua nova? Humīne iacuistī?" – Ю.: «И ты такой грязный, как поросёнок! Почему грязна твоя новая одежда? Валялся на земле?»
Mārcus: "Humī iacuī: Sextus mē tenuit. Sed is quoque humī iacuit: nōs eum tenuimus!" – М.: «Лежал на земле: Секст меня удерживал. Но он тоже полежал на земле: мы его держали!»
Iūlius: "Iam satis audīvī dē pugnā vestrā indignā. Nam certē nōn decet pulsāre puerum minōrem, sed duōs puerōs cum ūnō pugnāre indignissimum est - hoc nūllō modō excūsārī potest! Nōlī mihi plūs nārrāre dē hāc rē! Age, ī in cubiculum tuum ac mūtā vestīmenta! Dāvus tibi alia vestīmenta dabit." – Ю.: «Довольно я слушал про вашу недостойную драку. Ибо, конечно, не подобает бить мальчика младше, но двум мальчикам драться с одним крайне недостойно – это невозможно оправдать! Не рассказывай мне больше об этом деле! Ступай, иди в свою спальню и переоденься! Дав даст тебе другую одежду».

[_Swetlana]

Mārcus Dāvum sequitur in cubiculum, ubi cruōrem et sordēs ē faciē, manibus, genibus lavat ac vestīmenta mūtat. Puer vestem sordidam pōnit aliamque vestem mundam et candidam induit. – Марк следует за Давом в спальню, где смывает кровь и грязь с лица, рук и колен и сбрасывает одежду. Мальчик кладёт грязную одежду и надевает другую, чистую и белоснежную.
Interim Aemilia ātrium intrat. Māter familiās statim sordēs et vestīgia Mārcī in solō cōnspicit et "Sordidum est hoc solum!" inquit, "Aliquis pedibus sordidīs in solō mundō ambulāvit! Quis per ōstium intrāvit? aliquis ē familiā nostrā?" – Тем временем в атрий входит Эмилия. Мать семейства сразу замечает на полу грязь и следы Марка и «Это пол грязен! – грит. – Кто-то грязными ногами прошёлся по чистому полу! Кто вошёл в дверь? Кто-то из нашей семьи?»
"Porcus intrāvit!" ait Iūlius. – «Поросёнок вошёл!» – подтверждает Юлий.
Aemilia: "Quod ais?" – Эм.: «Да неужели?»
Iūlius: "'Porcum intrāvisse' āiō." – Ю.: «Подтверждаю, что поросёнок зашёл».
Aemilia: "Ain' tū? Porcusne ātrium intrāvit?" Э.: «Да быть не может! Неужели поросёнок вошёл в атрий?»
Iūlius: "'Porcus' quī intrāvit est tuus Mārcus fīlius!" Iūlius 'Mārcum intrāvisse' dīcit, at nōn dīcit 'eum ā Sextō pulsātum esse et humī iacuisse.' – Ю.: «Поросёнок, который вошёл – твой сын Марк!» Юлий говорит, что Марк вошёл, но не говорит, что он был побит Секстом и валялся на земле.
Aemilia, quae iam intellegit puerum sordidum ā patre 'porcum' appellātum esse, "Ubi est Mārcus?" inquit, "Cūr nōndum mē salūtāvit?" – Э., которая теперь понимает, что грязный мальчик был назван отцом «поросёнок»: «Где Марк?» – грит, – «Почему до сих пор со мной не поздоровался? »
Iūlius: "Mārcus lavātur et vestem mūtat." – Ю.: «Марк моется и переодевается».
Mārcus, postquam vestem mūtāvit, mundus redit et mātrem salūtat. – Марк, после того как сменил одежду, возвращается чистый и приветствует мать.
"Salvē, mī fīlī!" inquit māter, "Bonus es puer, quod statim vestem mūtāvistī. In lūdōne quoque bonus puer fuistī?" – «Здравствуй, мой сын!» – грит мать, – «Хороший мальчик, потому что сразу переоделся. В школе тоже был хорошим мальчиком?» 
Mārcus: "Profectō bonus puer fuī, māter. Laudātus sum ā magistrō." Mārcus dīcit 'sē bonum puerum fuisse et laudātum esse', quamquam puer improbus fuit et ā magistrō verberātus est. Quod dīcit nōn vērum, sed falsum est: Mārcus mentītur. – М.: «Разумеется, был хорошим мальчиком, матушка. Был похвален учителем». Марк грит, что был хорошим мальчиком и был похвален, хотя был плохим и был выпорот учителем. Что он говорит – неправда: Марк обманывает.
Iūlius: "Quid magister vōs docuit hodiē?" – Ю.: «Чему учитель вас сегодня научил?»
Mārcus: "Multa nōs docuit: legere et scrībere et computāre et cētera. Prīmum magister nōbīs aliquid recitāvit, nesciō quid, nihil enim audīvī praeter initium!" Mārcus dīcit 'sē nihil audīvisse praeter initium', id quod vērum est. – М.: «Многому нас научил: читать, и писать, и считать, и тому подобному. Вначале учитель нам что-то прочитал, что не помню, ничего не услышал, кроме начала!» Марк грит, что он ничего не услышал, кроме начала, это истинная правда.
Aemilia: "Quā dē causā nōn omnia audīvistī?" – Э.: «По какой причине не всё услышал?»
Iūlius: "Hahae! Magistrō recitante, Mārcus dormīvit!" Iūlius 'Mārcum dormīvisse' dīcit, nec vērō māter id crēdit. – Ю.: «Ха-ха! В то время, когда учитель читал, Марк спал!»
Aemilia: "Audīsne, Mārce? Pater dīcit 'tē in lūdō dormīvisse'! Nōnne falsum est quod dīcit pater? Num tū vērē in lūdō dormīvistī?" – Э.: «Ты слышишь, Марк? Отец говорит, что ты спал в школе! Разве неправду говорит отец? Ты в самом деле спал в школе?»
Mārcus: "Ita est ut dīcit pater. Nec vērō ego sōlus dormīvī: omnēs dormīvimus!" – М.: «Так и есть, как говорит отец. Но не я один спал: все спали!»
Aemilia: "Ain' vērō? In lūdō dormīvistis? Malī discipulī fuistis! Nōnne pūnītī estis ā magistrō?" – Э.: «В самом деле? Спали в школе? Плохие ученики! Разве не были вы наказаны учителем?»
Mārcus: "Certē malī discipulī fuimus ac pūnītī sumus: omnēs verberātī sumus ā magistrō. Adhūc mihi dolet tergum. Sed paulō post magister litterās meās laudāvit. Tabellam vōbīs ostendam. Ecce tabella mea." – М.: «Конечно, мы были плохими учениками и были наказаны: все были выпороты учитем. До сих пор у меня спина болит. Но немного погодя учитель похвалил мои буквы. Табличку вам покажу. Вот моя табличка.»
Mārcus parentibus nōn suam, sed aliēnam tabellam ostendit. Cuius est ea tabella? Sextī est: Mārcus enim tabellās eōrum mūtāvit inter pugnam! Nōn Mārcus, sed Sextus scrīpsit litterās quae in eā tabellā leguntur. Aemilia vērō, quae tabellam Mārcī esse crēdit, ā fīliō suō improbō fallitur. Nōn difficile est mātrem Mārcī fallere! – Марк показывает родителям не свою, но чужую табличку. Чья это табличка? Табличка Секста: ведь Марк подменил его табличку во время драки! Не Марк, а Секст написал буквы, которые виднеются на этой табличке. Эмилия же, которая верит, что это табличка Марка, введена в заблуждение своим нечестным сыном. Марку нетрудно обмануть мать!
Aemilia: "Tūne ipse hās litterās pulcherrimās scrīpsistī?" – Э.: «Сам ли ты написал эти красивые буквы?»
Mārcus: "Ipse scrīpsī profectō. Mihi crēde!" – М.: «Конечно, сам написал. Верь мне!»
Mārcus mentītur; nam id quod Mārcus 'sē ipsum scrīpsisse' dīcit, ā Sextō scrīptum est. Sed Aemilia, quae litterās ā Mārcō scrīptās esse crēdit, "Aspice, Iūlī!" inquit, "Mārcus ipse haec scrīpsit et ā magistrō laudātus est. Quid dīxit magister, Mārce? Nārrā nōbīs omnia!" – Марк обманывает; ибо то, о чём Марк говорит «я сам написал», было написано Секстом. Но Эмилия  верит, что буквы были написаны Марком: «Смотри, Юлий, – грит, – Марк сам это написал и был похвален учителем. Что сказал учитель, Марк? Расскажи нам всё!»
Mārcus iterum mentītur: "Dīxit 'mē pulcherrimē et rēctissimē scrīpsisse'." (Nōs vērō scīmus magistrum aliud dīxisse!) – Марк снова обманывает: «Сказал, что я написал очень красиво и наиболее правильно». (Мы же знаем, что учитель похвалил другого!)
Iūlius, quī Mārcum discipulum pigerrimum esse scit, iam dē verbīs eius dubitāre incipit. Aemilia vērō nihil dubitat, sed omnia crēdit! – Ю., который знает, что Марк ленивекйший ученик, уже начинает сомневаться в его словах. Эмилия же ни в чём не сомневается, но всему верит!
Aemilia: "Cēterī discipulī nōnne rēctē scrīpsērunt?" – Эмилия: «Остальные ученики правильно ли написали?»
Mārcus: "Minimē! Titus et Sextus prāvē scrīpsērunt et malī discipulī fuērunt, nec ā magistrō laudātī sunt. Ego sōlus laudātus sum!" – М.: «Вовсе нет! Тит и Секст неправильно написали и не были похвалены учителем. Только я был похвален!»
Iūlius: "Vōsne omnēs eadem vocābula scrīpsistis?" – Ю.: «Вы все одни и те же слова писали?»
Mārcus: "Omnēs eadem scrīpsimus, sed ego sōlus rēctē scrīpsī – ut iam vōbīs dīxī." – М.: «Все писали одно и то же, но только я написал правильно – как вам уже сказал».
Iam Iūlius, quī Sextum discipulum industrium ac prūdentem esse scit, Mārcō nōn crēdit. Mārcus patrem suum fallere nōn potest. Ergō Iūlius, quī interim tabellam in manūs sūmpsit, "Mentīris, Mārce!" inquit, "Hoc tuā manū scrīptum nōn est. Falsa sunt omnia quae nōbīs nārrāvistī!" – Теперь Юлий, который знает, что Секст ученик трудолюбивый и знающий, Марку не верит. Марк не может обмануть своего отца. Поэтому Юлий, который в этот момент взял табличку в руку, «Обманывашь, Марк! – грит. – Это не твоей рукой было написано. Неправда всё, что нам рассказал!»
Aemilia vērō "Quā dē causā" inquit, "eum falsa dīxisse putās? Cūr nōn crēdis fīliō tuō?" – Эмилия же: «В чём причина, – грит, – что считаешь, что он говорит неправду? Почему не веришь своему сыну?»
Sed antequam Iūlius ad haec respondēre potest, aliquis iānuam pulsat. Quis pulsat? Vidē capitulum quod sequitur! – Но прежде чем Юлий может на это ответить, кто-то стучит в дверь. Кто стучит? Смотри следующую главу! 

[_Swetlana]

СИСТЕМА ПЕРФЕКТА

Времена, входящие в систему перфекта (perfectum, plūsquamperfectum, futūrum II), параллельны трем временам системы инфекта. Их принадлежность к одному виду морфологически выражается общностью образования глагольных форм. Однако в отличие от системы инфекта активные и пассивные формы времен системы перфекта различаются не окончаниями, а по самому принципу их образования.

Действительный залог этих времен образуется синтетическим путем от основы перфекта.

Страдательный залог образуется аналитическим (описательным) путем при помощи participium perfectī passivī спрягаемого глагола и личных форм вспомогательного глагола esse. Так как participium perfectī passivī образуется, в свою очередь, от супина, то в системе перфекта различаются формы, образуемые: а) от основы перфекта; б) от супина.

Все глаголы, независимо от принадлежности их к тому или иному спряжению, во временах системы перфекта спрягаются одинаково.

ФОРМЫ, ОБРАЗУЕМЫЕ ОТ ОСНОВЫ ПЕРФЕКТА
Perfectum indicātīvī āctīvī
(прошедшее законченное время действительного залога изъявительного наклонения)

Латинский перфект имеет два значения:
а) Перфект выражает действие, закончившееся в прошлом, безотносительно к его длительности (perfectum historicum).
Vēnī, vīdī, vīcī. - Я пришел, увидел, победил (сообщение Юлия Цезаря о быстрой победе над боспорским царем Фарнаком). В этом высказывании констатируется единичный факт, имевший место в прошлом в течение сравнительно короткой) промежутка времени.

Ego semper illum appellāvī inimīcum meum. - Я всегда называл его своим недругом.
Здесь также имеется в виду действие, относящееся к прошлому, но охватывающее сравнительно большой промежуток времени, и это подчеркивается наречием всегда (semper). По-русски в последнем случае употребление совершенного вида невозможно. Это относится к большинству случаев, когда перфектом характеризуется действие, определяемое дополнительно указанием на его продолжительность (столько-то лет, дней, всегда, часто, долго).
In еā terrā diū mānsī. - Я долго оставался в этой стране.

б) Перфект выражает состояние, продолжающееся в настоящем в результате действия, совершившегося в прошлом (perfectum praesēns).
Напр.: cōnsuēvī  - я привык (и до сих пор сохраняю привычку);
sibī persuāsit  - он убедился (и до сих пор остается в убеждении).
Чаще в этом значении употребляется форма перфекта страдательного залога:
Illud mare Aegaeum appellātum est. - Это море было названо (и до сих пор называется) Эгейским.
Ālea jacta est. – Жребий брошен.

[_Swetlana]

Perfectum indicātīvī āctīvī образуется посредством присоединения к основе перфекта особых личных окончаний, одинаковых для всех спряжений:         

	Singulāris	Plūrālis
1	-ī	-imus
2	-istī	-istis
3	-it	-ērunt

1-е лицо ед. ч. perfectum indicātīvī āctīvī (прошедшего законченного времени действительного залога)
Эта форма всегда оканчивается на -ī :
ōrnāvī, monuī, mīsī, audīvī - я украсил, убедил, послал, услышал.
Отбросив окончание, получаем  основу перфекта, от которой образуются все времена перфекта действительного залога:
ōrnāv-, monu-, mīs-, audīv-.

Supīnum (супин) - отглагольное существительное, оканчивающееся на -um:
ōrnātum, monitum, missum, audītum.
Отбросив конечное -um, мы получаем основу супина:
ōrnāt-, monit-, miss-, audīt-.
Она служит для образования причастия прошедшего времени страдательного залога (participium perfectī passivī), необходимого для образования аналитических форм страдательного залога системы перфекта.

[_Swetlana]

Основы перфекта и супина образуются у различных глаголов неодинаково. Существует шесть способов образования основ перфекта от глагольного корня. Некоторые из этих способов более или менее соответствуют распределению глаголов по типам спряжения.

Типы образования основ перфекта следующие:
1. Для глаголов I и IV спряжений нормой является перфект на -vī (суффикс -v-, присоединяемый к основе инфекта, + окончание -ī), супин на -tum. Напр.:
ōrnō, ōrnāvī, ōrnātum, ōrnāre 1 - украшать ;
audiō, audīvī, audītum, audīre 4 - слушать.

2. Для большинства глаголов II спряжения нормой является перфект на -uī (суффикс -u- + окончание -ī), супин на -ĭtum или -tum. Конечный звук основы инфекта -ē- в этом случае отсутствует. Напр.:
moneō, monuī, monitum, monēre 2 - убеждать;
doceō, docuī, doctum, docēre 2 – учить, обучать.
У ряда глаголов II спряжения супин отсутствует:
studeō, studuī, _ , studēre 2 стремиться, прилежно заниматься

3. В глаголах III спряжения, у которых тематическому гласному в основе инфекта предшествует передне- или заднеязычный согласный, часто встречается перфект на -sī (суффикс -s- + окончание -ī), супин на -tum или -sum. При этом согласные в положении перед s испытывают различные фонетические изменения.

Заднеязычный g перед s и t оглушается. В написании сочетание [k] со звуком s обозначается буквой x. Напр.:
dūcō, dūxī (из duc + si), ductum, dūcere 3 – вести;
regō, rēxī (из reg + sī), rēctum (из reg + tum), rēgere 3 – править.

Оглушается перед s и t также звонкий губной b. Напр.:
scrībō, scrīpsī (из scrib + sī), scrīptum, scrībere 3 – писать.

Переднеязычные d и t ассимилируются последующему звуку s, а двойное s после долгого гласного упрощается. Напр.:
cēdō, cessī (из ced + si), cessum, cēdere 3 – ступать;
mittō, mīsī (из mīt + si), missum, mittere 3  – посылать.

4. В значительном числе глаголов основа перфекта образуется не прибавлением к основе инфекта суффикса (-v-, -u-, -s-), а удлинением корневого гласного. Супин, как обычно, оканчивается на -tum или -sum. Этот тип представлен в глаголах различных спряжений. Напр.:
videō, vīdī, visum, vidēre 2 – видеть;
moveō, mōvī, mōtum, movēre 2 – двигать;
legō, lēgī, lēctum, legere 3 – читать;
veniō, vēnī, ventum, venīre 4 – приходить.
В указанных глаголах:
основа инфекта vĭdē-, mŏvē-, lĕgĕ-, vĕnī-;
основа перфекта vīd-, mōv-, lēg-, vēn-.

Если корневым гласным является краткое ă, то его удлинение приводит часто к появлению гласного нового качества - долгого ē. Это явление наблюдается у следующих очень употребительных глаголов:
ăgō, ēgī, āctum, ăgĕrĕ 3 –  гнать, действовать;
căpiō, cēpī, căptum, căpĕrĕ 3 – брать;
făciō, fēcī, făctum, făcĕrĕ 3 – делать;
jăciō, jēcī, jăctum, jăcĕrĕ 3 – бросать.
В перечисленных глаголах:
основа инфекта: ăgĕ-, căpĭ-, făcĭ-, jăcĭ-;
основа перфекта: ēg-, cēp-, fēc-, jēc-.
Такой способ образования перфекта является пережитком индоевропейского чередования гласных как средства различения видовой основы глагола.

5. Некоторые латинские глаголы сохранили древнюю форму индоевропейского перфекта, образованную путем удвоения начального согласного. Слогообразующим элементом был при этом первоначально гласный ĕ. Однако под влиянием корневого гласного глагола он часто с ним ассимилировался. Напр.:
dō, dĕdī, dătum, dărĕ – давать;
mordeō, momordī, morsum, mordērĕ 2 – кусать;
currō, cucurrī, cursum, currĕrĕ 3 – бежать.

6.    У ряда глаголов IIIа спряжения основа перфекта не отличается от глагольного корня (перфект с простейшей основой). Напр.:
statuō, statuī, statūtum, statuere 3 – ставить;
vertō, vertī, versum, vertere 3 – вертеть, поворачивать.

[_Swetlana]

Образцы спряжения

I спр., основа ōrnāv- (перфект на -v-)

	Singulāris	Plūrālis
1	ōrnāvī - я украсил	ōrnāvimus
2	ōrnāvistī	ōrnāvistis
3	ōrnāvit	ōrnāvērunt

IIIб спр., основа cēp- (перфект с удлинением гласного)

	Singulāris	Plūrālis
1	cēpī - я взял	cēpimus
2	cēpistī	cēpistis
3	cēpit	cēpērunt

I спр., основа dĕd- (перф. с удвоением)

	Singulāris	Plūrālis
1	dedī - я дал	dedimus
2	dedistī	dedistis
3	dedit	dedērunt

Примечание. В 3-м лице мн. ч. иногда употребляется окончание -ērĕ