Чжан Хэн. "Возвратился к родным полям"

[Вл. Самошин]

張衡 (78 – 139)

《歸田賦》

游都邑以永久，無明略以佐時。徒臨川以羨魚，俟河清乎未期。感蔡子之慷慨，從唐生以決疑。諒天道之微昧，追漁父以同嬉。超埃塵以遐逝，與世事乎長辭。於是仲春令月，時和氣清﹔原隰郁茂，百草滋榮。王雎鼓翼，鸧鶊哀鳴﹔交頸頡頏，關關嚶嚶。於焉逍遙，聊以娛情。爾乃龍吟方澤，虎嘯山丘。仰飛纖繳，俯釣長流。觸矢而斃，貪餌吞鉤。落雲間之逸禽，懸淵沉之鯋鰡。於時曜靈俄景，系以望舒。極般游之至樂，雖日夕而忘劬。感老氏之遺誡，將廻駕乎蓬廬。彈五弦之妙指，詠周孔之圖書。揮翰墨以奮藻，陳三皇之軌模。苟縱心於物外，安知榮辱之所如！

ЧЖАН ХЭН (78 – 139)

ВОЗВРАТИЛСЯ К [РОДНЫМ] ПОЛЯМ

Служил в столице долго, очень долго, однако же, талантов не имел, чтоб государю помогать в делах и думах. Как говорится, подойдя к реке, желал я страстно рыбы наловить, но ждать, когда прозрачны станут воды, терпенья не хватило у меня. Я понял тех, кто разочаровался, и тех, кто все сомненья разрешил: законам Неба, тёмным и неясным, поверить надо всей душой своею, и, следуя примеру рыболова, с ним вместе радоваться радостью нехитрой. Отринуть суету мирскую, чтобы уйти, уехать далеко, укрыться где-то там, и с грязным миром отныне навсегда порвать.
 
А там, в разгар весны, когда минует два месяца с начала года, когда вокруг тепло и воздух чистый, низины и холмы все зеленеют, покрытые густой травою сочной. Там ско́пы, самка и самец, крылами машут, и иволги среди ветвей поют, касаясь нежно шейкою друг друга – гуань-гуань щебечут они звонко. Вот, где хотел бы я свободно так бродить, и разговором праздным тешить душу. Драконы там кричат среди озёр, в горах рычанье тигра раздаётся. Посмотришь вверх – и привязной стрелой ты можешь в птиц попасть летящих. Посмотришь вниз – в струящийся поток на леске тонкой ты крючок закинешь. Стрела твоя, коль в цель попала точно, то птица, сбитая, уж на земле лежит. А рыба, что польстилась на наживку, та рыба на крючке уже висит. Так птицы, что летели в облаках, добычей стали бы в моих руках, а рыбы, что резвились в глубине, уловом стали б на моём крючке.
 
Но, вот склонилось солнце к горизонту, и тени длинные ложатся там и тут: на смену духу солнечного света приходит дух сияющей луны, но радость от свободного скитанья переполняет душу через край: пускай на смену дню пришёл бы вечер – забыл бы об усталости и думать! Ученье Лао-цзы прочувствовал я сердцем – в своё убогое жилище возвратился. Играю там на пятиструнной цитре и постигаю путь Земли и Неба; читаю нараспев я изреченья Конфуция и Чжоуского князя. Летает кисть, едва касаясь туши – полёт души спешит запечатлеть, когда толкую древние каноны. Душа уносится от суетного мира, и что тогда мне слава иль позор!

Перевод мой. – В.С.