Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:29А вот "Стихи о советском паспорте" - это просто юмор какой-то.

Нет, почему, мне так не кажется.

Цитата: Damaskin от 25 января 2024, 14:35

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:29А вот "Стихи о советском паспорте" - это просто юмор какой-то.

Нет, почему, мне так не кажется.

Очень жаль.

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:29А вот "Стихи о советском паспорте" - это просто юмор какой-то.

Сатира скорее.

Цитата: Poirot от 25 января 2024, 15:11

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:29А вот "Стихи о советском паспорте" - это просто юмор какой-то.

Сатира скорее.

Ну если только на чиновника учтивого.

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:46Очень жаль.

А где там юмор?
Разве что в адрес Польши...

Цитата: Damaskin от 25 января 2024, 16:11

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 14:46Очень жаль.

А где там юмор?
Разве что в адрес Польши...

Поищите ещё сами. Объяснять человеку юмор - это гиблое дело.

Цитата: Рокуэлл от 25 января 2024, 16:36Поищите ещё сами. Объяснять человеку юмор - это гиблое дело.

Вы, видимо, воспринимаете это стихотворение через призму позднесоветских интерпретаций.

Ирония, безусловно, там есть.

И вдруг, как будто ожогом, рот
скривило господину.
Это господин чиновник берет
мою краснокожую паспортину.

Берет — как бомбу,берет — как ежа,
как бритву обоюдоострую,
берет, как гремучую в 20 жал
змею двухметроворостую.

Моргнул многозначаще глаз носильщика,
хоть вещи снесет задаром вам.
Жандарм вопросительно смотрит на сыщика,
сыщик на жандарма.

Цитата: Damaskin от 25 января 2024, 16:50Вы, видимо, воспринимаете это стихотворение через призму позднесоветских интерпретаций.

Нет. Через призму современных интерпретаций. Позднесоветские канули в Лету, чё о них вспоминать.

Радикальное средство от скуки —
Ваш изящный мотор-ландоле.
Я люблю ваши смуглые руки
На эмалевом белом руле.

Ваших губ утомлённая складка
И узоры печальных ресниц...
Ну скажите, ну разве не сладко
Быть как мы, быть похожим на птиц!

Я от шляпки из белого фетра
Отколю свой застенчивый газ.
Ах, как душно от солнца и ветра,
И от ваших настойчивых глаз!

Ваши узкие смуглые руки,
Профиль ваш, отражённый в стекле...
Радикальное средство от скуки
Ваш изящный мотор-ландоле!

(Зинаида Шишова)

Цитата: KW от 13 апреля 2024, 19:27Радикальное средство от скуки —
Ваш изящный мотор-ландоле.
Я люблю ваши смуглые руки
На эмалевом белом руле.

Ваших губ утомлённая складка
И узоры печальных ресниц...
Ну скажите, ну разве не сладко
Быть как мы, быть похожим на птиц!

Я от шляпки из белого фетра
Отколю свой застенчивый газ.
Ах, как душно от солнца и ветра,
И от ваших настойчивых глаз!

Ваши узкие смуглые руки,
Профиль ваш, отражённый в стекле...
Радикальное средство от скуки —
Ваш изящный мотор-ландоле!

(Зинаида Шишова)

 

Цитата: KW от 13 апреля 2024, 19:27Радикальное средство от скуки —
Ваш изящный мотор-ландоле.
Я люблю ваши смуглые руки
На эмалевом белом руле.

Ваших губ утомлённая складка
И узоры печальных ресниц...
Ну скажите, ну разве не сладко
Быть как мы, быть похожим на птиц!

Я от шляпки из белого фетра
Отколю свой застенчивый газ.
Ах, как душно от солнца и ветра,
И от ваших настойчивых глаз!

Ваши узкие смуглые руки,
Профиль ваш, отражённый в стекле...
Радикальное средство от скуки —
Ваш изящный мотор-ландоле!

(Зинаида Шишова)

Стих прекрасен! А про Зинаиду Шишову сейчас только узнала (муж знал, читал Катаева "Алмазный мой венец", но знал очень поверхностно). Сейчас, можно сказать, всей семьей читали о ней.

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА КУХНЕ

                                         
Корицу сыпать, масло разминать,
Чтоб запах плюшек выплыл за ворота...
Да, кухня - это чтобы вспоминать,
И чтобы помнить, по большому счёту.
Мы все учились помнить у печей...
Что помню я? И мало - и немало:
Как бабка для пасхальных куличей
Последнюю муку приберегала,
В последний год советскую страну
С Черненко ( ну куда ж его совали...),
Как дядька крыл милицию, жену
И жизнь свою - последними словами.
Последнее! Как это слово - бьёт.
Что - первое? Столовка, а не слово:
Вам первое, второе и компот...
Эх, надо бы купить зиры для плова.
Так, перец, соль, петрушки корешок,
И уксусом приправлено не слабо...
Последней быть - для бабы хорошо.
Для мужика - смотря какая баба,
Окажется поэткой на беду,
Да вдруг уральской чокнутой породы...
А пишем мы - последние в роду -
О прошлом угасающего рода,
О том, что было - снова и опять,
Оставить след...ведь надо для чего-то.
Да, кухня - это чтобы вспоминать,
И чтобы помнить, по большому счёту.
Читатели, молитесь же за ны,
Прошу, не надо раций и нотаций!
Ах, из какой великой глубины
Тянулась нить, чтоб нами оборваться...
Жалейте нас - ведь мы совсем умрём,
Не наши дети бегают по лужам...

Как дышит пирогами тёплый дом,
Последнего я жду на поздний ужин.
Как долго ты сегодня - ну ваще!
Что прячешь за спиной? Ого - цветочки.
Айда на кухню!
Плавает в борще
Горошек перца - точка.
Точка.
Точка...

(Вера Кузьмина)

https://vazart.livejournal.com/tag/%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%B0%20%D0%9A%D1%83%D0%B7%D1%8C%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0

Не вступились звери за него,
люди за него не отомстили,
только для удобства своего
рельсы и вагоны сохранили.

Где бы только — в бурю или в май,
по Тояма или Могилёву —
ни звонил раздолбанный трамвай,
он всегда звонит по Гумилёву.

Вечеслав Казакевич

В Могилёве нет трамваев. Насчёт Подольского не знаю. Знаю, что придираться к стихам грех, просто забавно иногда читать о городе, который видел своими глазами.

Цитата: Oiseau от 17 апреля 2024, 16:38В Могилёве нет трамваев.

И никогда не было? Казакевич родился в Могилевской области, думаю, и в самом Могилеве бывал.

Цитата: Damaskin от 17 апреля 2024, 19:42

Цитата: Oiseau от 17 апреля 2024, 16:38В Могилёве нет трамваев.

И никогда не было? Казакевич родился в Могилевской области, думаю, и в самом Могилеве бывал.

Была только конка. Трамвай лишь как неосуществленный проект строительства 1934 года.

Цитата: Oiseau от 17 апреля 2024, 19:44Была только конка. Трамвай лишь как неосуществленный проект строительства 1934 года.

Видимо, Казакевич решил, что в Могилеве все равно никто не бывал. Поэтому сойдет для рифмы 

Цитата: Oiseau от 17 апреля 2024, 16:38В Могилёве нет трамваев.

Значит, скучно там.

Пасхальное
...А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда, когда надежда ни одна не намекает нам, что живы, и перспектива есть одна — отказ от всякой перспективы.
На всех углах твердят вопрос, осклабясь радостно, как звери: «Уроды, где же ваш Христос?» А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши. От чуждых глаз его скрывает плащаница. Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится (не усомнится только тот глядящий пристально и строго неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).
Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла. На ней не может быть Христа, его и не было, приснился. Сыскав сомнительный приют, не ожидая утешенья, сидят апостолы, и пьют, и выясняют отношенья:
— Погибло все. Одни мечты. Тут сеять — только тратить зерна.
— Предатель ты.
— Подослан ты.
— Он был неправ.
— Неправ?!
— Бесспорно. Он был неправ, а правы те. Не то, понятно и дитяти, он вряд ли был бы на кресте, что он и сам предвидел, кстати. Нас, дураков, попутал бес...
Но тут приходит Магдалина и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!» И этот звонкий женский крик среди бессилия и злобы раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть — и все бы.
Глядишь кругом — земля черна.
Еще потерпим — и привыкнем.
И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен. Нас окружает только месть, и празднословье, и опаска, а если вдруг надежда есть — то это все еще не Пасха. Провал не так еще глубок. Мы скатимся к осипшим песням о том, что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем. Он нас презрел, забыл, отверг, лишил и гнева, и заботы; сперва прошел страстной четверг, потом безвременье субботы, — и лишь тогда ударит свет, его увижу в этот день я: не раньше, нет, не позже, нет, — в час отреченья и паденья.
Когда не десять и не сто,а миллион поверит бреду; когда уже ничто, ничто не намекает на победу, —
ударит свет и все сожжет,
и смерть отступится, оскалясь.
Вот Пасха. Вот ее сюжет.
Христос воскрес.
А вы боялись.
                            (Д.Быков)