ПРОЗА

[Авишаг]

Тут, конечно, можно впасть в другую крайность. Мол, мне вообще никто не нужен, надо быть абсолютно самодостаточным, ни к кому не испытывать сильных эмоций.
Тоже ничего хорошего от этого не будет. 

Можно быть самодостаточным и любить другого человека.
Вернее, именно тогда и начнётся любовь без примесей.

[Наманджигабо]

... Как человек, у которого кончились сигареты, а потом он нашел еще пачку.

Но тут и то какая-никакая радость. Типа "...опа! Живём!" А если "Он открыл пачку, понюхал, привычно шмыгнул носом... "Ну ладно, покурю", - и щёлкнул зажигалкой", то радости нет. Бытовуха.

[Наманджигабо]

...
Это не хэппи энд.
Это промежуточная стадия, когда героиня уже может не жить по-старому, но ещё не нашла себя новую.

Это уже хэппи энд. Что-то совсем плохое закончилось, надежда появилась. Хорошо, радостно должно быть. У меня так бывает. Я конечно же субъективен опять.

[Авишаг]

...
Это не хэппи энд.
Это промежуточная стадия, когда героиня уже может не жить по-старому, но ещё не нашла себя новую.

Это уже хэппи энд. Что-то совсем плохое закончилось, надежда появилась. Хорошо, радостно должно быть. У меня так бывает. Я конечно же субъективен опять.

Тихая радость, да.
Она без прилива ярких эмоций, без взрыва энергии — тоненький росток новой жизни, который ещё очень уязвим, но хочет жить.
А то, что субъективен — это хорошо.

[Damaskin]

Когда-то она сможет жить новой жизнью.

А вот это далеко не очевидно.
И непонятно, что это будет за новая жизнь. Может, такая, что уж лучше ею и не жить.

[Наманджигабо]

Когда-то она сможет жить новой жизнью.

А вот это далеко не очевидно.
И непонятно, что это будет за новая жизнь. Может, такая, что уж лучше ею и не жить.

Это Вы уже продолжение пишете 

Я вот за такое: "... И дал им господь счастье. Прожили они не так, чтобы много. Но прожили они вместе. Вместе они и умерли. В один день. Пообещав друг другу обязательно встретиться в следующей жизни, причем она заранее согласилась выйти за него замуж".

[Авишаг]

Когда-то она сможет жить новой жизнью.

А вот это далеко не очевидно.
И непонятно, что это будет за новая жизнь. Может, такая, что уж лучше ею и не жить.

Теоретически возможно всякое.
На практике, на мой взгляд, будущее героини выглядит оптимистично.

[Damaskin]

Я вот за такое: "... И дал им господь счастье. Прожили они не так, чтобы много. Но прожили они вместе. Вместе они и умерли. В один день. Пообещав друг другу обязательно встретиться в следующей жизни, причем она заранее согласилась выйти за него замуж".

Как-то искусственно выглядит, ей-богу, Вы уж не обессудьте.

[Авишаг]

Я вот за такое: "... И дал им господь счастье. Прожили они не так, чтобы много. Но прожили они вместе. Вместе они и умерли. В один день. Пообещав друг другу обязательно встретиться в следующей жизни, причем она заранее согласилась выйти за него замуж".

Очень люблю такое

[Наманджигабо]

Я вот за такое: "... И дал им господь счастье. Прожили они не так, чтобы много. Но прожили они вместе. Вместе они и умерли. В один день. Пообещав друг другу обязательно встретиться в следующей жизни, причем она заранее согласилась выйти за него замуж".

Как-то искусственно выглядит, ей-богу, Вы уж не обессудьте.

Не обессудю конечно  Да, искусственно. Да, так почти не бывает. Но так, приблизиться к тому насколько возможно. А то время мрачное, депрессивное, тяжело я его переживаю, все чаще хочется за таблетками к доктору сходить или в загул с головой. Но к первому боюсь привыкнуть, а против второго жена возражает Вот и ищу позитив где можно. "Жили они долго и счастливо и умерли в один день" - для меня позитив. Если б рассказ так закончился, то мне б было приятнее, чем герой снова на распутье, в одной руке сигарета, в другой томик Хулио Кортасара, в рюкзаке кока-кола и банное полотенце.

[Наманджигабо]

Очень люблю такое

А почему не пишете? Тоже искусственности боитесь?

[Авишаг]

Очень люблю такое

А почему не пишете? Тоже искусственности боитесь?

Нет, не боюсь.
Для меня это не искусственность,а как раз естественность, так и должно быть.
А не пишу потому, что ни один из записанных мною сюжетов я не придумывала, а лишь записывала.
Что же касается активно обсуждаемого рассказа, он был записан в августе, и лишь сегодня поняла, о чём он мне.

[Наманджигабо]

...ни один из записанных мною сюжетов я не придумывала, а лишь записывала.
...

Ну да... Если б я писал, то тоже наверное мрачновато бы выходило. Хотя не знаю. Подсознательно все время хочется так повернуть, чтобы кусок сказки случился.

[Авишаг]

...ни один из записанных мною сюжетов я не придумывала, а лишь записывала.
...

Ну да... Если б я писал, то тоже наверное мрачновато бы выходило. Хотя не знаю. Подсознательно все время хочется так повернуть, чтобы кусок сказки случился.

Верю, сказка ещё будет.

[מנשה]

Только "Миеликки" выделяется - она мрачноватая, но все-таки там никого не насилуют и не сжигают.

Конечно!
«Миеликки» стоит особняком, она пока единственная в этом роде.
Абсолютно все остальные рассказы (и стихи, в которых есть повествование, тоже) совершенно другие.
Они не просто разные, они диаметрально противоположны.
Все остальные опубликованные стихи и рассказы — это, во-первых, реальные истории из прошлого (самые древние, а также про котёнка, изложены метафорическим языком и сильно размыты, но и они тоже реальны; тогда как истории из Индии и Испании, как и сожжение на костре где-то в Восточной Европе — вполне реалистичны и детальны), а во-вторых, они все очень трагичны. Мы ведь и пришли в эти истории именно через боль, через отпечатки тех историй в нынешней жизни. Конечно же, эти рассказы (и стихи) очень сильно пропитаны болью. Даже больше, чем регрессии, в которых мы к ним пришли — ведь мы их там не просто проживали, но и прорабатывали, исправляли, эта часть работы записана у меня в конспектах, но в рассказы она не вошла, там есть только изложение истории во всём его трагизме.

Миеликки же — совсем другая история. Её никогда не было в физическом мире, потому что физический мир никогда не был таким, где это возможно. Да, в мире Вечности, где нет ни прошлого, ни будущего, эта история существует наряду с другими. Как есть там и волк, живущий рядом с ягнёнком, и леопард, лежащий рядом с газелью. Но поскольку физической реализации во времени ещё не было, — эта история — сказка. Она априори не может быть точной, она не говорит о событиях, но она образным языком передаёт картину, которую мы оба видели ещё до того как родились.

Собственно, мрачноватость в этой сказке присутствует только в её начале — которое представляет собой прозаическое переложение исходного стихотворения. Дальше фактически идёт совершенно иная история, и характер второго героя (который человек) явно не имеет ничего общего с характером героя исходного стихотворения.

Скопирую сюда свои комментарии к фейсбучной публикации сказки:

1. Только теперь мне стало понятно, откуда столь резкий диссонанс между начальной частью и остальным.

До этого я слышал краем уха лишь несколько строчек из стихотворения, и не знал, что первая часть — это переложение образа из стихотворения практически без изменений.

Теперь стало понятно.

Герой первой части сказки, его одиночество, его душевное состояние и мировосприятие, сама трагичная история в этой первой части — всё это образы из мира, в котором живёт поэт. Там и девочка тоже земная и наверняка потенциально трагичная, просто её образ и дальнейшая судьба в стихотворении не раскрыты и поэтому оставляют пространство для изменений.

Но ты берёшь этого героя из мира поэта — и перемещаешь его к себе домой, в родной для нас с тобой мир. И вся трагичность образа исчезает. Здесь больше нет никакого одиночества. Нет никаких обид на богов. Здесь нет ничего, кроме радости и света, играющего в ветвях и в телах. И полное доверие миру, выраженное и в отсутствии потребности в одежде, и в единении с природой и гармоничным проживанием всех жизненных процессов.

2. Ещё один важный момент: в сказке не показан путь героя, каким образом он переходит из мира, привычного поэту, мира одиночества, страдания, брошенности богами — в светлый мир чистой гармонии, единение неба и земли. У него есть только два важных качества: открытое сердце, стремление заботиться, носить Её на руках, и — доверие. Весь процесс ведёт она — богиня.
Очень важная деталь твоего мировосприятия и твоих процессов.

3. Я имею в виду, что нельзя человека вытащить из привычного болота ни ярким Лучом, ни невероятной чистотой Богини. Даже если у него есть эти два важнейших качества: стремление носить Её на руках и доверие.

Его одиночество, травма отверженности обязательно будут прорываться и разрушать их сказочный мир, пока он сам не решит, с Её помощью или без, трансформировать в себе весь этот прошлый опыт. Ему предстоит огромная работа, которой в сказке нет, но в реальном мире без неё никак.

В этом заключается повторяемая снова и снова ошибка, приводящая к страданиям.

4. Героиня его истории — это маленькая беспомощная девочка, жертва трагедии в покинутой богами стране. Осколки мёртвых надежд сделали её сиротой.

А он — такой же брошенный богами и людьми, как эта страна. Изгой.
Он заботится о ней, растит её как дочь, они находят утешение друг в друге.

Это очень его история.

А твоя история — совсем другая. Здесь нет ни малейшего намёка на чувство отверженности. Здесь огромное доверие — и миру, и друг другу. Здесь бесконечное пространство любви и заботы.

Он носит её на руках, создавая пространство любви, в котором она растёт. Он большой, взрослый, а она — девочка, но она — намного больше и сильнее, она — стихия, она — богиня, мать всего живого.

И это совсем-совсем не его история. Это наша с тобой история. Не реализованная пока полностью, но эта именно она, та, что мы оба с тобой слышали перед тем, как прийти в эту жизнь.

[Авишаг]

 ДЕВОЧКА И ШАРИК

Однажды маленькая Девочка увидела большой воздушный Шар.
Он был такой большой, яркий, лёгкий, он так кружился в облаках, что Девочка захотела быть рядом с ним, вместе перепрыгивать с облака на облако, танцуя с каплями летнего дождя, переливаться цветами радуги, путешествовать вместе с птицами...
Девочка помахала Шарику рукой. Он увидел её, остановился, подмигнул и спустился к ней.
Девочка побежала ему навстречу, широко расставив руки, и уже практически оторвавшись от земли...
Но тут Мама позвала обедать.
Девочка вздохнула, её плечи ссутулились. С опущенной головой она поплелась домой обедать.
Сначала Девочка вспоминала о Шарике каждый день, но нужно было то собирать игрушки, то помогать маме мыть посуду и поливать бабушкины цветы.
Потом надо было делать домашние задания после школы, читать много умных книжек, посещать разные важные места.
Потом университет, работа, муж и дети.
Взрослая девочка всё реже вспоминала о Шарике.
Разве что иногда, когда появлялась свободная минутка, которую взрослые мальчики и девочки называли важным словом — отпуск.
Иногда Шарик приходил к ней во снах, и она снова тянула к нему руки, но каждый раз, как только ноги её отрывались от земли, страж взрослой жизни — будильник — вырывал её из объятий сна и напоминал о куче важных дел, которые просто необходимо переделать.
Волосы повзрослевшей Девочки побелели, лицо покрылось морщинами.
Выросшие дети покинули дом.
Всё чаще постаревшая девочка проводила дни, сидя у открытого окна. Она ждала, быть может, Шарик вспомнит о ней и вновь прилетит.
Весна пробежала незаметно, а за ней и лето. Первые жёлтые листочки с опаской отпускали руку родительского дерева, отправляясь в свой первый самостоятельный полёт.
И вдруг однажды на горизонте появилась розовая точка. Еле различимая на серо-голубом, с дымкой, осеннем небе, но сердце старенькой Девочки бешено заколотилось. Это был он — её Шарик.
Точка на горизонте росла.
Девочка не могла больше сидеть у окна. Она вытерла передником руки и уже на бегу скинула его себе под ноги и выскочила во двор.
Шарик тоже её увидел и узнал свою Девочку, хотя голова её была бела, а лицо испещрено морщинами.
Он вновь подмигнул ей, как тогда, а она протянула к нему свои тоненькие старческие ручки.
И вот уже нет этих семидесяти лет, и они вальсируют в осеннем небе.
Жёлтые листья подхватывают их. Теперь они танцуют все вместе.
И старенькая маленькая девочка вновь звонко смеётся. И все заботы прожитой жизни осыпаются с её плеч, как осенняя листва.
Наутро повзрослевшие дети и внуки приехали к своей бабушке-девочке, взволнованные тем, что весь вечер она не отвечала на их звонки.
Они нашли её в постели с растрёпанными волосами и счастливой улыбкой на лице.
Над её головой завис большой воздушный Шар...

[From_Odessa]

Очень интересно, насколько у тебя различаются дух стихотворений и прозы Стихи обычно или даже всегда - как вихрь, бурный поток, из них вырывается и захлестывает энергия, это словно ветер, столь мощный, что сносит тебя с ног.

С прозой все совсем иначе. Особенно с последним рассказом, опубликованным постом выше. Тут и близко нет какого-то мощного потока. Напротив, ощущение чего-то спокойного, ровного, погружающего в себя, если это и поток, то он медленный, тихий, нет никакой бурности. И суть его именно в погружении и следовании за этим тихим, неспешным потоком, который не несёт тебя, а ты сам двигаешься по нему.

[From_Odessa]

Что касается содержания произведения, то оно оставило интересное послевкусие и при этом породило определенные вопросы

С одной стороны, в этих образах лично я чётко ощущаю картину того, как человека затягивает рутина, обыденность, в которой может быть и много радостных моментов, но которая не позволяет ему вырваться к чему-то внешне запредельному, чему-то, что выходит за грани обыденности, но этому конкретному человеку очень нужно. И это вполне реалистично.
Но это с одной стороны. С другой, я пытаюсь как-то приложить эти образы к реальности и задаюсь вопросом: чего же эта девочка могла бы быть лишена? Что это могло такое быть? Что должно было в ее жизни измениться, чтобы не было утраты чего-то важного? И в данном случае я пока не очень понимаю, что это могло бы быть.

[From_Odessa]

На самом деле, то, что я выше написал про твою прозу, касается не всех прозаических произведений, во всяком случае, выложенных в этой теме. Есть среди них и бурные и взрывные. И с совсем другим духом. Такой стиль и дух, как у рассказа "Девочка и шарик" у части из них. Это твой поджанр, по сути

[Авишаг]

      РОЖДЕНИЕ ДРАКОНА

Оно было прекрасно, её дитя.
Жёлтые глазки с вертикальными зрачками, прохладная чешуйчатая кожа — копия отца.
Она сидела у окна старой заброшенной избушки на окраине леса, крепко прижимая к груди своего младенца. Он слизывал молоко с её сосков своим раздвоенным языком, нежно обнимая грудь маленькими четырёхпалыми ручками.
В окно просунулась голова огромного пятиметрового питона. Во рту он держал сочное красное яблоко.
Питон обвился вокруг её плеч, положил яблоко в её открытую ладонь и уложил своё длинное массивное тело рядом с ней на кровать.
Дитя наелось и повернуло свою голову к окну. Мать положила его в люльку, заботливо обустроенную прямо на подоконнике, чтобы мягкие солнечные лучи ласкали её ребёнка.
Малыш прищурился от удовольствия и вскоре уснул.
Молодая женщина, улыбаясь, откинулась на кровать, падая в объятья любимого.
Они жили втроём, вдали от всех людей, изгнавших женщину с её «змеиным отродьем», как назвали они невинного младенца.
Жизнь их текла медленно, и всё в ней было наполнено любовью и заботой.
Отец семейства по утрам уползал добывать пропитание. Он приносил для любимой фрукты, яйца лесных птиц, а порой и тушки мелких животных: зайцев, оленят да птицу.
Ребёнок их рос здоровым и спокойным.
Он уже научился ходить и, хотя не разговаривал, прекрасно понимал обращённую к нему материнскую речь, а особенно любил, когда она ему что-нибудь напевала.
Однажды мимо их дома проскакал на коне молодой мужчина.
В этот момент женщина была одна во дворе дома — сушила фрукты и готовила мясо.
Он окликнул её, она вздрогнула, долгое время не слышав человеческого голоса, кроме своего.
Женщина забежала в дом и закрыла дверь. Он попытался вызвать её на разговор, но вскоре понял тщетность этого и уехал.
С тех пор он стал всё чаще посещать их жилище.
Женщина не рассказывала мужу, надеясь, что чужаку вскоре надоест и он оставит её в покое.
Но она ошиблась.
Мужчина стал появляться у её дома ежедневно.
В какое бы время она ни выходила из дома, он оказывался подле неё.
Однажды она развешивала бельё, когда он беззвучно подкрался сзади и обхватил её руками за грудь.
Она вскрикнула и попыталась вырваться. Но он крепче сжал её в объятьях, стал осыпать шею поцелуями и страстно шептать о желании быть с ней.
Женщина стала звать на помощь, чем рассмешила своего обидчика, ведь он никогда не видел никого рядом с ней и был уверен, что она живёт здесь совершенно одна.
Он взвыл от острой боли в ноге и отпустил свою жертву.
Сначала он решил, что в ногу ему впилась собака, но это было нечто чешуйчатое, зелёное, по форме напоминающее человеческое дитя со змеиной мордой.
Это сын проснулся от неожиданного крика матери, которого доселе он ни разу не слышал за свои пять лет.
Мужчина пребывал несколько мгновений в шоке от боли и необычности увиденного.
Потом он очнулся, с силой ударил напавшее на него существо и отшвырнул его в сторону.
Стон вырвался из груди мальчика, а из уголка рта потекла струйка крови.
Женщина застонала от боли и кинулась к своему ребёнку.
Мужчина тем временем приметил большой булыжник в траве и, после некоторых усилий подняв его, направился в сторону зелёного чудища, напоминавшего ребёнка в змеиной коже.
Женщина накрыла собой дитя, готовясь к удару. Но его не последовало. Она прислушалась, а потом оглянулась — на траве трепыхался её обидчик в плотных объятьях змеиных колец, крепко сжимавших его по всему телу.
В лесу охотники нашли тело молодого мужчины. Собаки привели их к избушке.
В доме ворвавшаяся толпа обнаружила женщину и питона (сына они успели спрятать, заслышав приближающиеся голоса разъярённых мужчин и лай собак).
Питон пытался защищать свою любимую, покалечил парочку нападавших и убил одну собаку, но получившая приказ свора напала на него со всех сторон, разрывая плоть на части.
Её сердце обливалось кровью при виде страданий любимого.
Обезумев от горя, она выхватила ружьё у зазевавшегося охотника и открыла стрельбу.
Не умея обращаться с оружием, она лишь ранила слегка одного из охотников, когда другой выстрелил ей в грудь в упор.
Она вскрикнула, больше от неожиданности, чем от боли, и упала на пол.
Окровавленное тело женщины привело в чувство всех присутствующих.
Охотники отозвали собак, прихватили раненых и покинули дом, оставив на полу два истекающих кровью тела — женщины и змея.
Она окликнула его, протягивая к нему слабеющую руку. Он из последних сил обвил её тело, из которого уходила жизнь.
Сын их, услышав в доме мёртвую тишину, вышел из своего укрытия.
На полу он увидел тела своих родителей. Отец лежал неподвижно, а из груди матери всё ещё вырывалось хрипящее дыханье.
Мальчик подбежал к матери и прильнул к её губам.
Она прошептала ему слова любви и крепко поцеловала в губы.
Он ощутил, как она выдыхает в него всё тепло своего любящего сердца.
После этого она обмякла и затихла.
Мальчик ушёл в лес.
Там он жил много лет, питаясь фруктами и мелкими животными.
Долгих десять лет он не встречался ни с одним человеком, избегая случайных встреч с грибниками и охотниками.
Но однажды удача отвернулась от него: на полянку, где он принимал солнечные ванны во время обеденного сна, вышел охотник.
Не успел он очнуться, как был окружён вооружёнными людьми и рвущимися с привязи собаками.
Юноша ощутил панику, а перед глазами побежали картинки из давно забытого детства.
Крик отчаяния готов был сорваться с его губ, но вместо этого рот обожгло вырывающимся из груди пламенем.
Это материнская любовь пришла на помощь своему ребёнку. Дыхание её любви накинулось на обидчиков, чтоб защитить своё дитятко от зверья в человечьем обличьи.
Охотники и собаки бросились врассыпную, а он остался на поляне, пытаясь осознать произошедшее.
В этот день родился Дракон.

[From_Odessa]

Для меня в произведении "Рождение дракона" есть несколько составляющих. Буду постепенно говорить о них не с точки зрения более или менее значимых, а просто по порядку, который ни к чему не привязан.

Первый момент - это поведение мужчины, влюбившегося в женщину. Оно для меня выглядит неоднозначным. С одной стороны, его можно понять. Он очень сильно влюбился, он был уверен, что женщина живёт одна, вот и приходил к ней, пытаясь получить ее расположение и ответ. Его действия, когда он ее обнял, обхватив грудь, и начал целовать, выглядят беспардонными и лично мне чужды, однако я пытаюсь смотреть его глазами и понимаю, что иногда такие чувства вызывают у части людей (особенно мужчин) впечатление, что необходимо повести себя очень настойчиво, чтобы получить ответов. Хотя, повторюсь, действия наглые и нарушающие все границы. И ничто не мешало ему попытаться написать ей записку, поговорить с ней через дверь, как минимум, попытаться несколько раз. И тогда, возможно, она всё-таки пошла бы в итоге на словесный контакт и смогла бы объяснить, как обстоят дела.

И ещё один момент. Похоже этот мужчина поставил себя намного выше этой женщины. Он увидел в ней отшельницу-дикарку и решил, что автоматически умнее и цивилизованнее ее, потому он может сам решать, как для нее лучше, решил, что он может с ней позволить себе совершенную наглость (хотя, возможно, он вел себя так и с другими женщинами, тут неясно, так как не хватает информации). Во всяком случае, так мне это увиделось. И если так, то вот в этом точно ничего хорошего не было.

Ну и ещё вопрос, влюбился ли он в нее, или дело только в охватившей его страсти. Конечно то, что он буквально дежурил у хижины, говорит в пользу влюбленности, однако это могло быть и очень сильное желание удовлетворить свою страсть (оно могло иметь внутри себя и, так сказать, спортивную составляющую). Если дело обстояло так, то это вообще сильно влияет на оценку.
Однако из рассказа вытащить какие-то точные выводы по сему поводу у меня не получается.

[From_Odessa]

Я думал о том, правильно ли женщина поступила, что не рассказала ничего мужу-питону, когда мужчина стал появляться постоянно. С одной стороны, они могли бы поговорить с мужем и решить, что делать. Правда, для рассуждений об этом надо знать его характер и то, не бросился ли бы он что-то делать в припадке ревности. Если нет, то они могли решить, как быть, и тогда, может быть, удалось бы избежать такого ужасающего конца. Но я не знаю его характер. Возможно, женщина знала, что муж бросится сам как-то решать проблему и подвергнет себя смертельной опасности. Теперь-то понятно, что можно было все равно рискнуть, хуже вряд ли было бы, но она-то этого не знала.

[From_Odessa]

То, как материнская любовь, вложенная матерью в сына перед смертью, стала защитной силой, напомнило мне "Гарри Поттера" и то, как защита, данная мальчику через материнскую любовь, была настолько сильной, что отразила даже заклятье "Авада кедавра" в исполнении одного из сильнейших магов в истории. Ощутил сходство, пусть далеко и не самое прямое.

[From_Odessa]

Когда я начал читать рассказ, подумал, что речь идёт о рождении какого-то конкретного дракона. А теперь понимаю, что речь идёт о драконе как существе вообще, о том, как появился дракон как таковой вообще. Это верно? Если да, то очень интересно появление такой версии. Вполне вероятно, что она единственная в своем роде. В смысле, что ещё никому не приходила в голову мысль, что дракон мог появиться таким образом: от брака человека и змеи и в результате превращения материнской любви в орудием защиты. Очень любопытный и оригинальный взгляд на дракона.

Что мне интересно: какова дальнейшая история дракона, какой она тебе представляется? Я имею в виду то, привело ли его появлению к возникновению рода драконов? И что с ним самим происходило?

[From_Odessa]

Очень интересен в рассказе, с моей точки зрения, такой момент. О его персонажах не рассказывается ничего подробного. Мы не знаем их имен, мы почти ничего не знаем об их предыдущей истории, биографии. И это создаёт весьма любопытный эффект. Я не знаю, задумывалось ли это так, однако получилось здорово. А именно следующее.

С одной стороны, персонажи в этом случае - словно аватары, словно не конкретные герои, а архетипы, отражающие определенный тип людей (это касается и питона) и такие истории, которые, увы, происходят в человеческом обществе.

С другой стороны, у меня нет ощущения, что персонажи здесь - лишь манекены, предназначенные для передачи каких-то тенденций. Нет, я чувствую их абсолютно живыми, я сопереживаю именно им, а не безликим образам. Они совершенно живые, это конкретные люди (существа). И то, что нет имён и другой информации лично для меня помогает сопереживанию. Потому что совсем нет налета обыденности или быта, есть лишь один конкретный, страшный эпизод их жизни, и того, насколько нас с ними познакомили, достаточно, чтобы полноценно сопереживать. Во всяком случае, для меня.