Попытки перевода Гейне

[zwh]

Epilog Unser Grab erwärmt der Ruhm. Torenworte! Narrentum! Eine beßre Wärme gibt Eine Kuhmagd, die verliebt Uns mit dicken Lippen küßt Und beträchtlich riecht nach Mist. Gleichfalls eine beßre Wärme Wärmt dem Menschen die Gedärme, Wenn er Glühwein trinkt und Punsch Oder Grog nach Herzenswunsch In den niedrigsten Spelunken, Unter Dieben und Halunken, Die dem Galgen sind entlaufen, Aber leben, atmen, schnaufen, Und beneidenswerter sind, Als der Thetis großes Kind – Der Pelide sprach mit Recht: Leben wie der ärmste Knecht In der Oberwelt ist besser, Als am stygischen Gewässer Schattenführer sein, ein Heros, Den besungen selbst Homeros. 1855 г

Эпилог «Слава наш согреет склеп» – Фраза глýпа, смысл нелеп! Нам была б теплей доярка, Чтоб, любя, лобзала жарко Толстою губой стократ Сквозь навоза аромат. А еще теплы, близки Людям всем свои кишки – Пьет ли он глинтвейн иль грог Или пунш его увлек    В кабачишке самом грязном Среди негодяев разных – Виселицы избежали И зажили, задышали; Каждый столь завиден был, Что Фетиды сын Ахилл Прав, когда сказал с тоской: Самым нищим жить слугой В нашем мире каждый б свыкся, Нежли за водою Стикса Слыть героем средь химер, Коего поспел Гомер. 09-10.04.2023

[zwh]

Miserere Die Söhne des Glückes beneid ich nicht Ob ihrem Leben, beneiden Will ich sie nur ob ihrem Tod, Dem schmerzlos raschen Verscheiden. Im Prachtgewand, das Haupt bekränzt Und Lachen auf der Lippe, Sitzen sie froh beim Lebensbankett – Da trifft sie jählings die Hippe. Im Festkleid und mit Rosen geschmückt, Die noch wie lebend blühten, Gelangen in das Schattenreich Fortunas Favoriten. Nie hatte Siechtum sie entstellt, Sind Tote von guter Miene, Und huldreich empfängt sie an ihrem Hof Zarewna Proserpine. Wie sehr muß ich beneiden ihr Los! Schon sieben Jahre mit herben, Qualvollen Gebresten wälz ich mich Am Boden und kann nicht sterben! O Gott, verkürze meine Qual, Damit man mich bald begrabe; Du weißt ja, daß ich kein Talent Zum Martyrtume habe. Ob deiner Inkonsequenz, o Herr, Erlaube, daß ich staune: Du schufest den fröhlichsten Dichter, und raubst Ihm jetzt seine gute Laune. Der Schmerz verdumpft den heitern Sinn Und macht mich melancholisch; Nimmt nicht der traurige Spaß ein End, So werd ich am Ende katholisch. Ich heule dir dann die Ohren voll, Wie andre gute Christen – O Miserere! Verloren geht Der beste der Humoristen!

Помилуй, Господи Я счастья сынам не завидую, нет – Их жизни, завидовать буду Я только лишь быстрой кончине для них – Без боли, подобной лишь чуду. В роскошной одежде, с венком на главе, И смех на губах их играет, Сидят все за жизни банкетным столом – И вдруг их коса настигает. Вот в праздничном платье и розы вокруг – В венки, неживые, увиты, И тут в мир теней попадают они, Фортуны самой фавориты. Не мучили хвори их все никогда, И в смерти их лица прекрасны, Их встретить с почетом в своем во дворе Сама Прозерпина* согласна. Как сильно их доле завидую я! Семь лет мой недуг торжествует. Я в муках ворочаюсь где-то на дне И всё умереть не могу я! Ты, Боже, мучения те сократи, Скорей чтоб меня закопали; Ты знаешь, талант у меня небольшой Быть мучеником и дале. Ты столь непоследователен, Господь, Чему изумлен я немало: Тобою был создан веселый поэт, Ты óтнял всё, вот что с ним стало. Страданье всю радость убило во мне, Теперь я простой меланхолик; Печальная шутка случилась со мной, Что стал под конец я католик. И вот в уши Божьи я громко кричу – Как все христиане, я истов: «Помилуй меня! Ведь лишишься сейчас Ты лучшего из юмористов!» 11-12.04.2023

* Прозерпина – в древнеримской мифологии богиня подземного царства, соответствующая древнегреческой Персефоне.

[zwh]

Dich fesselt mein Gedankenbann, Und was ich dachte, was ich sann, Das mußt du denken, mußt du sinnen – Kannst meinem Geiste nicht entrinnen. Ein gar subtiler Spiritus Ist dieser Geist, ein Dominus Im Geisterheer vom höchsten Range; Ihn ehrt sogar die Muhme Schlange. Stets weht dich an sein wilder Hauch, Und wo du bist, da ist er auch; Du bist sogar im Bett nicht sicher Vor seinem Kusse und Gekicher! Mein Leib liegt tot im Grab, jedoch Mein Geist, er ist lebendig noch Und wohnt gleich einem Hauskobolde In deinem Herzchen, meine Holde! Vergönn das traute Nestchen ihm, Du wirst nicht los das Ungetüm, Du wirst nicht los den kleinen Schnapphahn, Und flöhest du bis China, Japan. Denn überall, wohin du reist, Sitzt ja im Herzchen dir mein Geist; Hier träumt er seine tollsten Träume, Hier schlägt er seine Purzelbäume. Hörst du, er musizieret jetzt – Die Flöh in deinem Hemd ergötzt So sehr sein Saitenspiel und Singen, Daß sie vor Wonne hochaufspringen.

Мой мыслей ход тебя пленил, Всё, что я думал и хранил, Должна ты думать – не отложишь! Мой дух ты избежать не сможешь. Дух этот тонкий весь, подвижный И нежный. Словно сам Всевышний В духовном войске самый главный; Мой дух Змий райский чтит исправно. Всегда с тобой дыханье это, Где ты, там и оно – примета. Мой дух и в полусне помеха – То поцелуй, то эхо смеха! В могиле тело, но мой дух – Он полон жизни, не протух, В твоем сердечке домовым Живет он, милая, твоим. Дай гнездышко он там совьет И в нем то чудищем живет, То словно он Шолтай-Болтай – Всегда, сбеги ты хоть в Китай. Везде, куда ты ни пойдешь, Мой дух ты в сердце понесешь – Во снах дичайших, несуразных И в кувырках судьбы опасных. Он музицирует, и это Блохе на том, во что одета Ты, очень нравится – она Летит в прыжке, возбуждена. 13-14.04.2023

[zwh]

Duelle Zwei Ochsen disputierten sich Auf einem Hofe fürchterlich. Sie waren beide zornigen Blutes, Und in der Hitze des Disputes Hat einer von ihnen, zornentbrannt, Den andern einen Esel genannt. Da »Esel« ein Tusch ist bei den Ochsen, So mußten die beiden John Bulle sich boxen. Auf selbigem Hofe zu selbiger Zeit Gerieten auch zwei Esel in Streit, Und heftig stritten die beiden Langohren, Bis einer so sehr die Geduld verloren, Daß er ein wildes I-A ausstieß, Und den andern einen Ochsen hieß. Ihr wißt, ein Esel fühlt sich tuschiert, Wenn man ihn »Ochse« tituliert. Ein Zweikampf, die beiden stießen Sich mit den Köpfen, mit den Füßen, Gaben sich manchen Tritt in den Podex, Wie es gebietet der Ehre Kodex. Und die Moral? Ich glaub, es gibt Fälle, Wo unvermeidlich sind die Duelle; Es muß sich schlagen der Student, Den man einen dummen Jungen nennt.

Дуэли А на дворе раз два быка Вели спор жаркий – на века. Бурлила кровь, гремела ссора, И в самом жарком месте спора Один из них на всё плевал – Ослом другого обозвал. Сильнее оскорбить трудней, на самом деле, И стали два быка готовиться к дуэли. Но в том дворе во время то же Осла два спорили похоже; Столь резко было столкновенье, Что потерял один терпенье И дикий крик «Иа!»  издал – Быком другого обозвал. А средь ослов так называть Другого – значит оскорблять. Толкаться начали открыто Телами, и один копытом Поддал другому в заднем месте, Как наставляет Кодекс чести. Мораль в чем? Есть случаи, в самом деле, Где неизбежны порой дуэли; Студент вообще должен драться с любым, Кто смел его обозвать тупым*. 15, 17-18.04.2023

* Здесь Гейне издевается над стандартной моралью корпоративного студента.

[zwh]

Autodafé Welke Veilchen, stäub'ge Locken, Ein verblichen blaues Band, Halb zerrissene Billette, Längst vergeßner Herzenstand – In die Flammen des Kamines Werf ich sie verdroßnen Blicks; Ängstlich knistern diese Trümmer Meines Glücks und Mißgeschicks. Liebeschwüre, flatterhafte Falsche Eide, in den Schlot Fliegen sie hinauf – es kichert Unsichtbar der kleine Gott. Bei den Flammen des Kamines Sitz ich träumend, und ich seh, Wie die Fünkchen in der Asche Still verglühn – Gut' Nacht – Ade!

Аутодафе Флоксы вялы, кудри пыльны, Голубая лента блекла, В клочья порваны билеты, Сердце чует: недалёко. Недовольны мои взгляды, Их бросаю внутрь камина: Там сгорают блики счастья И невзгод моих руины. Клятвы о любви – фальшивы, Легкомысленны, щемимы, Улетают дымоходом, Весел лишь божок незримый. Так, весь в пламени камина, Я сижу, мечты мне в очи, Угли, тихо догорая, Гаснут... Всем спокойной ночи! 20.04.2023

[zwh]

Lasarus IX Der Abgekühlte Und ist man tot, so muß man lang Im Grabe liegen; ich bin bang, Ja, ich bin bang, das Auferstehen Wird nicht so schnell vonstatten gehen. Noch einmal, eh' mein Lebenslicht Erlöschet, eh' mein Herze bricht – Noch einmal möcht ich vor dem Sterben Um Frauenhuld beseligt werben. Und eine Blonde müßt es sein, Mit Augen sanft wie Mondenschein – Denn schlecht bekommen mir am Ende Die wild brünetten Sonnenbrände. Das junge Volk voll Lebenskraft Will den Tumult der Leidenschaft, Das ist ein Rasen, Schwören, Poltern Und wechselseit'ges Seelenfoltern! Unjung und nicht mehr ganz gesund, Wie ich es bin zu dieser Stund', Möcht ich noch einmal lieben, schwärmen Und glücklich sein – doch ohne Lärmen.

Лазарь IX Остывающий Кто умер, тот в земле лежит; Но робок я, рука дрожит, Засим процесса воскресенья Не столь стремительно теченье. Еще хоть раз, покуда свет Мне сердце греет столько лет, Я женской прелестью сторицей Хочу пред смертью насладиться. Блондинкой будет пусть она, Свет глаз – как тот, что шлет луна, Ведь вреден в мои годы, детки, Уже палящий зной брюнетки. Вот силы молодежь полна, Страстей потока ждет она, Безумства, бурного теченья И душ взаимного мученья! Немолод, не вполне здоров, И к часу этому не нов, Хочу познать любви чертоги, Вновь счастив быть – но без тревоги. 22.04.2023

[zwh]

Lasarus XX Enfant perdu Verlorner Posten in dem Freiheitskriege, Hielt ich seit dreißig Jahren treulich aus. Ich kämpfte ohne Hoffnung, daß ich siege, Ich wußte, nie komm' ich gesund nach Haus. Ich wachte Tag und Nacht – Ich konnt' nicht schlafen, Wie in dem Lagerzelt der Freunde Schar – (Auch hielt das laute Schnarchen dieser Braven Mich wach, wenn ich ein bißchen schlummrig war). In jenen Nächten hat Langweil' ergriffen Mich oft, auch Furcht – (nur Narren fürchten nichts) – Sie zu verscheuchen, hab' ich dann gepfiffen Die frechen Reime eines Spottgedichts. Ja, wachsam stand ich, das Gewehr im Arme, Und nahte irgendein verdächt'ger Gauch, So schoß ich gut und jagt' ihm eine warme, Brühwarme Kugel in den schnöden Bauch. Mitunter freilich mocht' es sich ereignen, Daß solch ein schlechter Gauch gleichfalls sehr gut Zu schießen wußte – ach, ich kann's nicht leugnen – Die Wunden klaffen – es verströmt mein Blut. Ein Posten ist vakant! – Die Wunden klaffen – Der eine fällt, die andern rücken nach – Doch fall' ich unbesiegt, und meine Waffen Sind nicht gebrochen – nur mein Herze brach.

Лазарь XX Enfant perdu (Одинокий боец)* Боец забытый в битве за свободу, Все тридцать лет я выдержал сурово. Я бился без надежды, без расчета, Что я смогу домой вернуться снова. Я бдил и день, и ночь, не мог уснуть я – Как в лагере спалá друзей орава. Я бдил, боролся с сумеречной мутью Под громкий храп товарищей тех бравых. Охватывали ночью часто скука И страх – лишь дураки его не знают; Пугал их часто свиста резким звуком Рифм дерзких, что в насмешку я кропаю. Я на посту стоял, в руке винтовка, Дурак какой-то путь сюда разнюхал, И выстрелил, всадив довольно ловко Я пулю в подозрительное брюхо. Случается порою и такое – Дурак тот тоже выстрелил умело, И рана зазияла, и – не скрою – Кровь, вытекая, густо заалела. Пост часового пуст! Зияют раны, Один упал, других на повышенье... Непобежденным пал я в стычке бранной, Оружье цело – сердцу нет спасенья. 23.04.2023

* Вообще-то «enfant perdu» – это «потерянное дитя». Использовалось это выражение в смысле «смертник» – так во французской армии называли солдат, которые выполняли приказы, обрекающие их на гибель, – шли в атаку в авангарде наступающего военного отряда или стояли на часах на удаленном посту охранения.

[zwh]

Lasarus VIII Fromme Warnung Unsterbliche Seele, nimm dich in acht, Daß du nicht Schaden leidest, Wenn du aus dem Irdischen scheidest; Es geht der Weg durch Tod und Nacht. Am goldnen Tore der Hauptstadt des Lichts, Da stehen die Gottessoldaten; Sie fragen nach Werken und Taten, Nach Namen und Amt fragt man hier nichts. Am Eingang läßt der Pilger zurück Die stäubigen, drückenden Schuhe – Kehr ein, hier findest du Ruhe, Und weiche Pantoffeln und schöne Musik.

Лазарь VIII Набожное предостережение Хоть вечна душа, осторожнее будь, Не то от потерь пострадаешь, Когда мир земной оставляешь; Сквозь смерть и сквозь ночь этот путь. Стоят в граде света у злáтых ворот Божественные солдаты; Ответишь здесь лишь за дела ты, Здесь имя и чин не волнуют народ. На входе паломник оставит свои Покрытые пылью ботинки – Входи, здесь покой, ни слезинки, А мягкие тапочки и соловьи. 25-26.04.2023

[zwh]

Lasarus XII Gedächtnisfeier Keine Messe wird man singen, Keinen Kadosch wird man sagen, Nichts gesagt und nichts gesungen Wird an meinen Sterbetagen.   Doch vielleicht an solchem Tage, Wenn das Wetter schön und milde, Geht spazieren auf Montmartre Mit Paulinen Frau Mathilde.   Mit dem Kranz von Immortellen Kommt sie, mir das Grab zu schmücken, Und sie seufzet: «Pauvre homme!» Feuchte Wehmut in den Blicken.   Leider wohn ich viel zu hoch, Und ich habe meiner Süßen Keinen Stuhl hier anzubieten; Ach! sie schwankt mit müden Füßen.   Süßes, dickes Kind, du darfst Nicht zu Fuß nach Hause gehen; An dem Barrieregitter Siehst du die Fiaker stehen.

Лазарь XII Годовщина Не споют по мне ни мессы, Кáдиш¹ не прочтут, поверьте, – Ни споют, ни прочитают Ничего в день моей смерти. Если ж будет день погожим, Ветер дуть не будет сильно, То пройдется по Монмартру Там с Полиной фрау Матильда². И венок из сухоцветов На могилу мне приладит, Повздыхает: «Pauvre homme³!», Грусть и слезы в ее взгляде. Слишком высоко, увы, я – Даже стул подать убогий Не могу, чтоб сесть любимой; Ах! усталы ее ноги. Ты, толстушка4, не ходи-ка Дó дому пешком так смело – За кладбищенской оградой Там стоит фиакр целый. 25.04.2023

¹ Кáдиш, кадди́ш (иуд.-арам. ‏קדיש‏‎ — «святой») — молитва в талмудическом иудаизме, прославляющая святость имени Бога и Его могущества и выражающая стремление к конечному избавлению и спасению.
² Гейне похороненъ на Монмартрскомъ кладбищѣ. Матильда — жена Гейне; Полина — ея компаньонка. (https://imwerden.de/pdf/heine_polnoe_sobranie_sochineny_tom5_1904_text.pdf)
³ Pauvre homme! [пóврэ óмэ] – фр. Бедный муж!
⁴ Матильда была полноватой.

[zwh]

Herz, mein Herz, sei nicht beklommen, Und ertrage dein Geschick. Neuer Frühling gibt zurück, Was der Winter dir genommen. Und wie viel ist dir geblieben, Und wie schön ist noch die Welt! Und, mein Herz, was dir gefällt, Alles, alles darfst du lieben! 1823 г

Не печалься, сердце шало, Покорись своей судьбе – Вновь весна отдаст тебе, Что зима тогда забрáла. Больше станет вновь, чем было, Славен мир сам по себе, И что нравится тебе, То всё сердцу будет мило! 27-28.04.2023

[zwh]

Deutschland Ein Wintermährchen Geschrieben im Januar 1844.     Caput III Zu Aachen, im alten Dome, liegt Carolus Magnus begraben. (Man muß ihn nicht verwechseln mit Carl Mayer, der lebt in Schwaben.) Ich möchte nicht todt und begraben seyn Als Kaiser zu Aachen im Dome; Weit lieber lebt' ich als kleinster Poet Zu Stukkert am Neckarstrome. Zu Aachen langweilen sich auf der Straß' Die Hunde, sie flehn unterthänig: Gieb uns einen Fußtritt, o Fremdling, das wird Vielleicht uns zerstreuen ein wenig. Ich bin in diesem langweilgen Nest Ein Stündchen herumgeschlendert. Sah wieder preußisches Militär, Hat sich nicht sehr verändert. Es sind die grauen Mäntel noch, Mit dem hohen, rothen Kragen – (Das Roth bedeutet Franzosenblut, Sang Körner in früheren Tagen.) Noch immer das hölzern pedantische Volk, Noch immer ein rechter Winkel In jeder Bewegung, und im Gesicht Der eingefrorene Dünkel. Sie stelzen noch immer so steif herum, So kerzengrade geschniegelt, Als hätten sie verschluckt den Stock Womit man sie einst geprügelt. Ja, ganz verschwand die Fuchtel nie, Sie tragen sie jetzt im Innern; Das trauliche Du wird immer noch An das alte Er erinnern. Der lange Schnurbart ist eigentlich nur Des Zopfthums neuere Phase: Der Zopf, der ehmals hinten hing, Der hängt jetzt unter der Nase. Nicht übel gefiel mir das neue Costum Der Reuter, das muß ich loben, Besonders die Pikkelhaube, den Helm, Mit der stählernen Spitze nach oben. Das ist so ritterthümlich und mahnt An der Vorzeit holde Romantik, An die Burgfrau Johanna von Montfaucon, An den Freyherrn Fouquè, Uhland, Tieck. Das mahnt an das Mittelalter so schön, An Edelknechte und Knappen, Die in dem Herzen getragen die Treu Und auf dem Hintern ein Wappen. Das mahnt an Kreuzzug und Turney, An Minne und frommes Dienen, An die ungedruckte Glaubenszeit, Wo noch keine Zeitung erschienen. Ja, ja, der Helm gefällt mir, er zeugt Vom allerhöchsten Witze! Ein königlicher Einfall war's! Es fehlt nicht die Pointe, die Spitze! Nur fürcht' ich, wenn ein Gewitter entsteht, Zieht leicht so eine Spitze Herab auf Euer romantisches Haupt Des Himmels modernste Blitze! – – Zu Aachen, auf dem Posthausschild, Sah ich den Vogel wieder, Der mir so tief verhaßt! Voll Gift Schaute er auf mich nieder. Du häßlicher Vogel, wirst du einst Mir in die Hände fallen, So rupfe ich dir die Federn aus Und hacke dir ab die Krallen. Du sollst mir dann, in luft'ger Höh, Auf einer Stange sitzen, Und ich rufe zum lustigen Schießen herbei Die Rheinischen Vogelschützen. Wer mir den Vogel herunterschießt, Mit Zepter und Krone belehn' ich Den wackern Mann! Wir blasen Tusch Und rufen: es lebe der König!

Германия Зимняя сказка Написано в январе 1844 г.     Глава III Есть в городе Ахене¹ древний собор, Там сам Карл Великий лежит. (Не путайте в Карлом Майером² лишь, Он в Швабии жил и зарыт.) Желания нет похороненным быть Мне в Ахене в этом соборе, А буду я жить как мельчайший поэт, Не знающий в Штуккерте³ горя. На улицах скучно здесь в Ахене псам, Покорно они умоляют: Дай нам, незнакомец, скорее пинка – Лишь это нас тут развлекает. С часок побродил я по этой дыре, Где псы двинуть лапой ленились, Увидел – военные прусские не Намного совсем изменились. Шинели всё так же серы, и красны Их воротники уставные. (Цвет красный здесь значит французскую кровь, Как Кёрнер4 писал в дни былые.) Всё тот педантичный неловкий народ, Всё делает он угловато, И тень самомненья на этом лице Как будто застыла когда-то. Негнущесе, чопорно ходят они, Разряжены очень обильно, Прямы, словно трость проглотили они, Которой их били так сильно. Да-да, никуда не исчез тот палаш, Который внутри тут все носят; Ты, ставши душевным, останешься тем, Кем был, даже если попросят. Усы подлиней – это костность сама В той фазе, что с новым заносом: Коса, что всегда на затылке была, Недавно повисла под носом. У конников выглядит новый костюм Недурно, я должен признаться, – Особенно шлем со стальным остриём, Что будет еще возвышаться. Так рыцарски это, ушедших времен Романтика словно дохнула – Встают Иоганна пред мной Монфокон5, Бароны Фукé6, Тик7 и Уланд8. И средневековье напомнило мне Всё это и оруженоцев, Что верность синьору носили в груди И герб на заду – всё так просто! Походы крестовые, песни любви, Служение, смерть на турнире... И вера была непечатной тогда – Газет еще не было в мире. Да-да, этот шлем мне так нравится, есть В сей шутке великое что-то! То просто затея была короля9, Того острия в том острóта! Боюсь лишь, что чуть непогода придет, Так та романтичная пика, Что на голове, будет молнии все С небес привлекать к себе дико. Есть в Ахене дома почтового знак, Там птица – когда ее вижу, С презреньем гладящую вниз на меня, Я просто ее ненавижу. Ты, мерзкая птица, хоть раз попадись Мне в руки – я не прозеваю И с радостью выщиплю перья твои И когти все поотрубаю. А после такого в своей вышине На жердочку можешь садиться, И тут призову я к веселой стрельбе Охотников рейнских на птицу10. Тому, кто подстрелит мне птицу сию, Корону и скипетр вручу я – Он храбрый мужик! Мы играем все туш: «Король мой, да здравствуй!» – кричу я. 04-08.11.2023

¹ Ахен (нем. Aachen) — город в Германии, земля Северный Рейн-Вестфалия. Карл Великий умер и был похоронен в Ахене в 814 году.
² Карл Фридрих Майер (нем. Karl Friedrich Hartmann Mayer; 1786-1870) — немецкий поэт. Примыкал к так называемой «Швабской школе».
³ Штуккерт (нем. Stuckert или Stukkert) местное швабское название Штуттгарта (нем. Stuttgart).
⁴ Карл Теодор Кёрнер (нем. Carl Theodor Körner; 1791—1813) — немецкий писатель, драматург и поэт-патриот.
⁵ «Иоганна фон Монфокон" (1800) — пьеса популярного тогда немецкого драматурга Августа фон Коцебý (1761–1819), имеющая подзаголовок «Романтическая картина из четырнадцатого столетия»
⁶ Барон Фридрих Генрих Карл де ля Мотт Фукé (фр. Friedrich de La Motte-Fouqué; 1777–1843) — немецкий писатель и поэт эпохи романтизма, известный главным образом благодаря сказочной повести «Ундина» (1811); участник Наполеоновских войн, кавалер Железного креста
⁷ Людвиг Иоганн Тик (нем. Johann Ludwig Tieck; 1773–1853) — немецкий поэт, драматург, переводчик, один из ключевых представителей литературы «золотого века» немецкого романтизма.
⁸ Иоганн Людвиг У́́ланд (нем. Johann Ludwig Uhland; 1787–1862) — немецкий поэт, драматург, филолог и политик. Основоположник швабской школы романтизма.
⁹ Пикельхельм (шлем с пикой) был введён в прусской армии в 1842 году по приказу короля Фридриха Вильгельма IV. Долгое время считалось, что пикельхельм — чисто прусское изобретение. Но мало кто знает, что в 1837 г. во время дружественного визита принца Карла Прусского (младшего брата Фридриха Вильгельма IV) в Россию Николай I подарил гостю первый вариант будущей «каски обр. 1844 года», и та настолько понравилась Карлу, что по возвращении на родину он начал просить у своего отца Фридриха Вильгельма III провести реформу и одеть в «русские каски» прусскую армию. Однако практичный король Пруссии наотрез отказался проводить ненужную и дорогостоящую, по его мнению, реформу, да и «каски русского образца» не произвели на монарха никакого впечатления. Но через три года старый Вильгельм III умирает и к власти в 1840 году приходит его старший сын Фридрих Вильгельм IV, который послушался своего младшего брата и в 1842 году всё-таки вводит после некоторых конструктивных доработок (пылающая гренада была заменена на остроконечный конус «пику») в прусской армии «каску русского образца», раньше, чем в русской армии. Отсюда берёт своё происхождение известное заблуждение о прусских корнях данного вида каски.
¹⁰ Комментарий из немецкого издания 2008 года:
«К завершению прогулок Гейне по Ахену его взгляд упал на знак почтового дома с изображением орла, как символа господствующего класса, напоминающего орла из герба Пруссии:

Ты, мерзкая птица, хоть раз попадись
Мне в руки – я не прозеваю
И с радостью выщиплю перья твои
И когти все поотрубаю.

Апогея своей насмешки Гейне достиг в призыве:

И тут призову я к веселой стрельбе
Охотников рейнских на птицу

в котором он косвенно формулирует призыв к революции».

Оригинал:

Zum Abschluss seines Rundgangs durch Aachen fällt sein Blick auf ein Posthausschild mit einem Vogel, dem Symbol der herrschenden Klasse, der Bezeichnung für den Preußischen Adler:

,,Du häßlicher Vogel, wirst du einst
Mir in die Hände fallen,
So rupfe ich dir die Federn aus
Und hacke dir ab die Krallen."

Den Höhepunkt seines Spottens erreicht Heine durch den Aufruf:

,,Und ich rufe zum lustigen Schießen herbei
die rheinischen Vogelschützen"

mit dem er indirekt den Aufruf zur Revolution formuliert.

(Pascu, Christina-Andreea
Georg Grosz und Heinrich Heine - zwei Künstler, ein Volk, ein Gedanke
Neue Didaktik (2008) 1, S. 87-100)

[zwh]

Lasarus XIII Wiedersehen Die Geisblattlaube – Ein Sommerabend – Wir saßen wieder wie ehmals am Fenster – Der Mond ging auf, belebend und labend – Wir aber waren wie zwei Gespenster. Zwölf Jahre schwanden, seitdem wir beisammen Zum letztenmale hier gesessen; Die zärtlichen Gluthen, die großen Flammen, Sie waren erloschen unterdessen. Einsilbig saß ich. Die Plaudertasche, Das Weib hingegen schürte beständig Herum in der alten Liebesasche. Jedoch kein Fünkchen ward wieder lebendig. Und sie erzählte: wie sie die bösen Gedanken bekämpft, eine lange Geschichte, Wie wackelig schon ihre Tugend gewesen – Ich machte dazu ein dummes Gesichte. Als ich nach Hause ritt, da liefen Die Bäume vorbei in der Mondenhelle, Wie Geister. Wehmüthige Stimmen riefen – Doch ich und die Todten, wir ritten schnelle.

Лазарь XIII Встреча Беседка, жимолость, летний вечер – Мы прежде здесь у окна сидели, Взошла луна, освещая встречу – Как два привидения, мы пустели. Двенадцать лет пролетело с тех пор, как Последний раз мы здесь вместе бывали; А жар сердечный и пламя восторга Уже померкли и не волновали. Я молча сидел, а болтливая баба, Напротив, во мне возбудить пыталась Любовный пепел тот старый и слабый, Искрá из которого не разгоралась. Она рассказала о том, как сражалась Со злыми мыслями – длинная сага, Ее добродетель едва держалась – Я глупо глядел на нее из мрака. Верхом я мчался домой, пролетали Деревья мимо все в лунном блеске, Как призраки. И голоса рыдали – И мой, и мертвых, мы мчались вместе. 29.04.2023

[zwh]

Diana I Diese schönen Gliedermassen Kolossaler Weiblichkeit Sind jetzt, ohne Widerstreit, Meinen Wünschen überlassen. Wär ich, leidenschaftentzügelt, Eigenkräftig ihr genaht, Ich bereute solche Tat! Ja, sie hätte mich geprügelt. Welcher Busen, Hals und Kehle! (Höher seh ich nicht genau.) Eh ich ihr mich anvertrau, Gott empfehl ich meine Seele.

Диана I Это тело, эти массы Женственности грандиозной Ныне без сопротивленья Я познаю скрупулезно. Был бы я обуздан страстью, Сам приблизился бы к милой, Но об этом пожалел бы, Ведь она б меня побила. Что за грудь и что за шея! (Разглядеть мне выше трудно.) Лишь себя ей только вверю – Богу душу сдам попутно. 01.05.2023

[zwh]

Что-то плохо понимаю , что тут за Geselle:

Doch siehe! dort im Mondenschein
Den kolossalen Gesellen!
Er ragt verteufelt schwarz empor,
Das ist der Dom von Cöllen.

[forest]

Что-то плохо понимаю , что тут за Geselle:

Doch siehe! dort im Mondenschein
Den kolossalen Gesellen!
Er ragt verteufelt schwarz empor,
Das ist der Dom von Cöllen.

Я так понимаю , обыватель , тип , в общем  хрен какой то .

[Poirot]

Пацан наверное.

[zwh]

Андрей Лукьянов предложил варианты "фигура" и "туша". Я к вечеру к чему-то подобному тоже склоняться начал. Завтра обдумаю толком.

[zwh]

Kaum sahen wir uns, und an Augen und Stimme Merkt' ich, daß du mir gewogen bist; Und stand nicht dabei die Mutter, die schlimme, Ich glaube, wir hätten uns gleich geküßt. Und morgen verlasse ich wieder das Städtchen, Und eile fort im alten Lauf; Dann lauert am Fenster mein blondes Mädchen, Und freundliche Grüße werf' ich hinauf.

Увидали друг друга едва – по глазам и по голосу Я заметил, что ты благосклонно глядишь на меня; Не стояла б там мать, что не любит подобные фокусы, Целовались бы мы в тот же миг там, друг дружку пленя. А наутро покину я тот городок, ничего не желая, И продолжу свой бег, для которого рóжден на свет; И блондинка сидеть у окна будет та дорогая, Вверх пошлю ей рукою я дружеский теплый привет. 18.07.2022, 01.05.2023

Никому Окуджаву не напоминает?

[zwh]

Что-то плохо понимаю , что тут за Geselle:

Doch siehe! dort im Mondenschein
Den kolossalen Gesellen!
Er ragt verteufelt schwarz empor,
Das ist der Dom von Cöllen.

Я так понимаю , обыватель , тип , в общем  хрен какой то .

Вот что из этой строфы получилось:

Взгляни вон туда! В лунном свете стоит
Там туша, что просто огромна!
То Кельнский собор устремляется вверх
И ввысь тенью дьявольски темной.

[zwh]

Столкнулся с очередной проблемой, заключающейся в незнании исторических фактов.

Vergebens wird der große Franz Lißt
Zum Besten des Doms musiziren,
Und ein talentvoller König wird
Vergebens deklamiren!

Сколько ни искал по Инету, что и где мог декламировать прусский король, чтобы собрать деньги для завершения строительства Кельнского собора, сколько ни шерстил биографию Фридриха Вильгельма IV, так ничего и не нашел. Поэтому получился только такой вот вариант, основанный на том, что он таки дал деньги на строительство двух башен собора:

И принял напрасно великий Франц Лист
Участие в денжных сборах,
Напрасно талантливый прусский король
Дал деньги на башни столь скоро.

Если у кого-нибудь есть соответствующие факты из биографии сего короля или какие-то иные конструктивные замечания, прошу поделиться.

[zwh]

Werdet nur nicht ungeduldig, Wenn von alten Schmerzensklängen Manche noch vernehmlich klingen In den neuesten Gesängen. Wartet nur, es wird verhallen Dieses Echo meiner Schmerzen, Und ein neuer Liederfrühling Sprießt aus dem geheilten Herzen.

Подождите, потерпите, Что мои былые боли Всё звучат в новоейших песнях В той своей привычной роли. Годы канут, это эхо Сможет отзвучать, стереться, Новая весна настанет Для излéченного сердца. 02.05.2023

[zwh]

Mag da draußen Schnee sich thürmen Mag es hageln, mag es stürmen, Klirrend mir an's Fenster schlagen, Nimmer will ich mich beklagen, Denn ich trage in der Brust Liebchens Bild und Frühlingslust.

Если снег снаружи сыплет, Град идет иль буря хрипнет, В окнах стеклами звеня, Нету жалоб у меня, Ведь в груди в это мгновенье Образ милой, жар весенний. 02.05.2023

[forest]

Сколько ни искал по Инету, что и где мог декламировать прусский король, чтобы собрать деньги для завершения строительства Кельнского собора, сколько ни шерстил биографию Фридриха Вильгельма IV, так ничего и не нашел. Поэтому получился только такой вот вариант, основанный на том, что он таки дал деньги на строительство двух башен собора:

Нашёл это 

,,Er ist das Werk des Brudersinns aller Deutschen, aller Bekenntnisse. Der Dom zu Köln, das bitte ich von Gott, rage über diese Stadt, rage über Deutschland, über Zeiten, reich an Menschenfrieden, reich an Gottesfrieden, bis an das Ende der Tage!"

[zwh]

Сколько ни искал по Инету, что и где мог декламировать прусский король, чтобы собрать деньги для завершения строительства Кельнского собора, сколько ни шерстил биографию Фридриха Вильгельма IV, так ничего и не нашел. Поэтому получился только такой вот вариант, основанный на том, что он таки дал деньги на строительство двух башен собора:

Нашёл это 

,,Er ist das Werk des Brudersinns aller Deutschen, aller Bekenntnisse. Der Dom zu Köln, das bitte ich von Gott, rage über diese Stadt, rage über Deutschland, über Zeiten, reich an Menschenfrieden, reich an Gottesfrieden, bis an das Ende der Tage!"

А, типа того, что вот этот королевский спич и описывается словом "deklamieren"? Хорошо, спс, подумаю...

[zwh]

В этой строфе переделал последнюю строчку:

И принял напрасно великий Франц Лист
Участие в денежных сборах,
Напрасно талантливый прусский король
О братстве* вещал без раздора.

* Из рассказа местного жителя Матиаса Демля: «Король, вдохновленный романтизмом, хотел сделать из этого готического храма символ зарождающейся немецкой национальной идентичности. Сегодня на южной стороне Кельнского собора установлена мемориальная доска, посвященная 4 сентября 1842 года, когда прусский король заложил первый камень в фундамент для дальнейшего строительства собора. Тысячи зрителей пришли посмотреть на это зрелище. Для высокопоставленных гостей приготовлены места на трибунах. Коадъютор архиепископа освятил краеугольный камень. Затем король нанес свои символические три удара молотком по камню основания. Затем он взял слово и закончил несколько патетическим восклицанием:
"Это произведение братского чувства всех немцев, всех конфессий. Кельнский собор, я прошу этого у Бога, возвышайся над этим городом,возвышайся над Германией на времена, богатые человеческим миром, богатые Божьим миром, до конца дней!"»

(Оригинал: «Der von der Romantik beseelte König möchte mit dem gotischen Gotteshaus ein Symbol der aufkeimenden deutschen nationalen Identität schaffen. An der Südseite des Kölner Doms erinnert heute eine Gedenktafel an den 4. September 1842, als der Preußen-König den Grundstein für den Weiterbau der Kathedrale legt. Tausende Schaulustige waren gekommen, um dem Spektakel beizuwohnen. Für die hochrangigen Gäste stehen Tribünenplätze bereit. Der Koadjutor des Erzbischofs weihte den Grundstein. Dann hat der König seine symbolischen drei Hammerschläge auf den Grundstein gegeben. Hat auch das Wort ergriffen, und hat dann in dem etwas pathetischen Ausruf geendet:
,,Er ist das Werk des Brudersinns aller Deutschen, aller Bekenntnisse. Der Dom zu Köln, das bitte ich von Gott, rage über diese Stadt, rage über Deutschland, über Zeiten, reich an Menschenfrieden, reich an Gottesfrieden, bis an das Ende der Tage!"»)